Тадеуш Бреза - Валтасаров пир. Лабиринт

Выйдя на улицу, Анджей долго не мог прийти в себя.

«Откуда он взял?»

Намеки и догадки дяди относительно его намерений так потрясли его, что он забыл и думать о цели своего визита и о том, что ушел не солоно хлебавши. Потребовалось немало времени, чтобы опомниться и взять это в толк. Он остановился перед какой-то витриной, держась за железную поперечину перед стеклом. Постоял, постоял и пошел куда глаза глядят. К Хазе обедать — слишком рано, к тетушкам — тоже не время. Быстрым шагом прошел он от площади Унии до угла Аллеи — путь неблизкий. Это утомило его и немного успокоило. Только увидев, куда его занесло, он устыдился нелепой этой спешки. И дальше побрел не торопясь. Когда проходил мимо кафе, кто-то постучал в стекло, чтобы привлечь его внимание. Это была Иоанна.

— Здравствуй, тетя! — громко сказал он.

Вот нежданная встреча. Они привыкли разговаривать шутливо, и при виде Иоанны ему сразу стало веселей. Да к тому же он любил ее.

Она скорчила недовольную гримаску: не то рассердилась на самом деле, не то притворилась.

— Почему это мужчины считают своим долгом во всеуслышание заявлять, в каких они отношениях с женщиной, даже если эти отношения чисто родственные.

Он извинился и еще раз поцеловал ее крупную руку. Заданный ею тон рассеял его мрачные мысли. Во всяком случае, на время разговора.

— Ты сама виновата, — сказал он. — Сколько раз я в Париже говорил, что ты моя кузина, а ты брякала: нет, тетка. Подозреваю, что ты кокетничаешь своим возрастом. Однако выглядишь ты прекрасно.

— Твоя галантность и проницательность делают тебе честь, — иронически ответила она на его последние слова и, отвернув рукав жакета, показала теплее егерское белье, про которое уже говорила как-то, рассказывая о своих мытарствах во время оккупации в Париже.

— Видишь вот, опять суставы болят. Хожу, как в коконе. И чувствую себя препаскудно. Поэтому не удивляйся, если меня не забавляют шутки насчет моего возраста, а напоминания, что я уже не так молода, как прежде, выводят из себя. Особенно когда это делается при свидетелях.

— Хорошо, не буду больше публично называть тебя теткой, — проговорил Анджей.

— И наедине в этом тоже нет нужды. Кровосмесительство — это, кажется, единственное, что меня никогда не соблазняло. — Она откинула назад свои пышные золотистые волосы. — Я даже радикальное предохранительное средство изобрела против этого: подрастая, порывать с семьей. Я так и сделала. — Ненатурально засмеявшись, она переменила тему разговора. — Доволен, что вернулся? Я страшно рада! Новые, незнакомые люди — и старое, любимое занятие. А почет какой! Тебе известно, что я живу в гостинице для депутатов сейма, карточки получаю, как университетский профессор, а жалованье — генеральское? Кстати, не очень-то на него разгуляешься. Женщине в моем возрасте его, по крайней мере, не хватает. То есть женщине, которая должна уже одеваться сама.

Она рассказала, что видела помещение для будущей балетной школы, и о Венчевском. Заговорили о полковнике.

— Упорством-то он всегда отличался, — заметил Анджей, — а вот любить его не очень любили.

— Почему? — удивилась Иоанна.

— Скрытный был, принципиальный до мелочности, резкий.

— Значит, он изменился. Впрочем, есть в нем что-то такое настораживающее. Но до чего энергичный! С утра до вечера занят, всюду поспевает, сам лично за всем следит. О том, чтобы вечером его куда-нибудь вытащить, и речи быть не может. Ночь наступила, и как сквозь землю провалился. Чем он, собственно, занимается?

Анджей не имел ни малейшего представления. Он с ним после возвращения даже еще и не виделся. И вообще мало с кем встречался.

— Ты неважно выглядишь, — заметила в ответ на это Иоанна.

— Бездельничаю. Шатаюсь просто так по городу, — сказал Анджей уклончиво.

— Тогда загляни прежде всего к Венчевскому, он просил тебя зайти. Да и у меня есть для тебя кое-что.

Анджея позабавила уверенность, с какой она это сообщила.

— А что? Работа?

— Женщина! Я таких безработных, вроде тебя, насквозь вижу. Влюбиться тебе надо, тогда ты горы своротишь!

Иоанна пристально посмотрела на него, но взгляд ее выражал на этот раз не заботу о его здоровье и настроении, а нечто другое.

— Ты не совсем в моем вкусе, но я допускаю, что такие мужчины даже у взбалмошных женщин имеют некоторые шансы на успех.

— А какие мужчины в твоем вкусе? — перебил ее развеселившийся Анджей.

— Те, которые мне еще не надоели.

Вдруг она зябко повела плечами. Кто-то, выходя из кафе, забыл закрыть дверь, и на них повеяло холодом. И шутливое настроение пропало.