Тадеуш Бреза - Валтасаров пир. Лабиринт

— Наверно, я здесь останусь, — сказал он. — Только бы картина нашлась, а продать можно и тут.

— А Леварт согласится?

— Ему ничего другого не останется. Впрочем, мы предвидели и такую возможность.

Хаза прищурил свои маленькие, близко посаженные глазки и, полагая, что отгадал психологические мотивы, побудившие Анджея принять такое решение, спросил насмешливо:

— Что, поклялся остаться в народной Польше, если «Пир» отыщется? Где и кому дал ты клятвенное обещание, признавайся? — И прибавил, похлопав его по плечу: — Неужто в костеле? Святые небось животики со смеху надорвали. Забавный ты тип!

— Анджей! Посылочка для мамы со вчерашнего дня тебя дожидается. Разве так можно!

Анджей поднял опущенные глаза. Он возвращался со своего очередного — но на сей раз уж окончательно и бесповоротно последнего — визита. С Иоанной с той встречи в кафе они больше не виделись. Забежав к ней после разговора с бабушкой и не застав дома, он написал записку, предлагая оставить пакет у портье, но не пришел за ним. И вот на площади Трех Крестов столкнулся нос к носу с возмущенной Иоанной.

— Разве так можно! Ведь это же срочно!

— Я шел как раз к тебе, — сказал Анджей.

Она взглянула недоверчиво.

— Стоит встретить мужчину на улице, и он обязательно скажет: «А я как раз к тебе», — но дома его никогда почему-то не дождешься! — Выговорившись, она немного смягчилась: — Ну, не буду тебя задерживать. Беги и сегодня же маме передай!

Сейчас это было бы рискованно. Для такого деликатного дела самым подходящим временем было утро, когда Ванда уходила по делам, а Тося возилась у плиты.

— Завтра обязательно!

— Как, только завтра?

Теперь у Иоанны не было сомнений, что Анджей шел не к ней, но раз он уверяет в обратном, надо поймать его на слове. Она тяжело оперлась на его руку.

— Не бойся, я не заигрываю с тобой и на добродетель твою не посягаю, просто плохо себя чувствую. Проводи меня!

И, выпрямясь, с высоко поднятой головой, откидывая время от времени назад свои пушистые золотистые волосы, она решительно двинулась вперед. Только шла она, пожалуй, медленней обычного, и походка у нее была не такая упругая.

— Все Париж дает себя знать: оккупация, нехватка угля, болезнь! И так некстати!

Самое правильное сейчас — это вернуться домой и лечь в постель, она сама признавала, но едва Анджей стал ее уговаривать, сразу рассердилась. Сегодня в школе Тарновой — итоговый концерт, а потом молодежь пойдет с преподавателями в ресторан: отказываться от этого она тоже не собиралась.

— Но ведь ты не обязана туда идти! — воскликнул Анджей, узнав, почему она больная вышла из дома.

— Конечно, не обязана! Никакие обязанности не вытащили бы меня сегодня из постели. Просто мне это доставляет удовольствие.

Он чувствовал, что ей нездоровится. Она шла, тяжело опираясь на его руку.

— Неужели тебе доставляют удовольствие такие вещи, как концерт, посещение ресторана вместе со школой? — удивился он. — А может, ты не для удовольствия идешь, а потому, что вокруг тебя будут увиваться? Ты ведь звезда!

— Угадал, именно поэтому! — сухо ответила Иоанна.

Недостатки у артистов, если открыто в них признаваться, перерастают в нечто достойное уважения. Так, по крайней мере, считала Иоанна.

— Тебе что, в Париже не хватало почестей? — не унимался Анджей. — За столько лет!

С такой постановкой вопроса она, в свой черед, была не согласна.

— Конечно, хватало! Но не в последние годы!

Перед домом, первый этаж которого занимало училище Тарновой, Иоанна вспомнила, что хотела познакомить Анджея с юной балериной. Нельзя было упускать случай. Балерина участвует в концерте. А потом наверняка пойдет со всеми в ресторан.

— Только принимайся за дело поэнергичней! Вокруг нее всегда целый рой!

Небольшой зал, куда они вошли, был набит битком. На сцене стояло пианино, в глубине висел занавес, заменявший декорации. Сейчас он поминутно колыхался, осторожно раздвигаемый, и чьи-то глаза выглядывали в щелочку, рассматривая публику. Взяв Анджея под руку, Иоанна направилась к узкой дверке справа от сцены. Спустившись по ступенькам, они неожиданно очутились в толпе молодых артистов, уже одетых для выхода. На Анджея устремилось множество девичьих глаз. И сам он перебегал взглядом с одного лица на другое. Но чей-то возмущенный голос заметил, что посторонним вход за кулисы воспрещается, хотя Анджей был не один. Иоанна круто повернулась и вышла. В зале нашла она свободное место для племянника и на минутку присела рядом, этим привлекая к нему внимание танцовщиц и танцоров, которые разглядывали зал из-за занавеса.