Тадеуш Бреза - Валтасаров пир. Лабиринт

А на большой глубине даже привычные глаза мало что могут разглядеть. С внутренней стороны волнолома всегда царит полумрак, который при каждом шаге, при малейшем движении сгущается: со дна подымается ил. Только возле самой воронки видимость получше. И то лишь в местах, где взрывом снесены обе стенки кессона.

На уцелевшей арматуре торчат куски железобетонных конструкций. Неясные очертания глыб по нескольку тонн весом, которые держатся неведомо на чем, маячат в мутной воде. Шаткие, уходящие из-под ног груды обломков с острыми краями и торчащими во все стороны стальными прутьями, представляющие опасность для снаряжения, преграждают доступ к кессонам. А иногда именно от этих обломков и надо в первую очередь очистить дно.

Только тогда можно приступать к промывке канала под кессоном и закладке крепи. Если дно песчаное да насосы мощные, дело идет быстро. Только мелкие камешки позванивают, попадая в трубы. Раз-два — и канал готов! Но в здешних условиях об этом нечего и мечтать. У поврежденных волноломов промывка то и дело застопоривается. То кусок бетона мешает, то железяка.

И вымытые за минуту перед тем ил, глина и гравий устремляются обратно. Песок возвращается туда, откуда его только что откачали. При долгом простое песка нанесет иной раз больше, чем за целый день удалось отсосать. И постоянно за ситом насоса надо следить. Чутье особое иметь. Но держаться в некотором отдалении. Не то, когда насос в полную силу работает, засосет руку, и перелом обеспечен. Однако слишком далеко тоже стоять нельзя. Прозевать можно. Дернешь за сигнальный конец, чтобы насос остановили, а он уже сломался.

Но самое неприятное — лезть в канал. Под обломки! Под кессон! Конечно, не всегда это возможно. К примеру, под поврежденный кессон — ни в коем случае нельзя. Но иной раз люди забывают об осторожности. Войдут в раж и сами не замечают, где опасность. Никого ведь нет рядом, кто бы остерег. Правда, в Оликсне начальство в этом отношении спокойно. Этот экипаж не рискует без нужды. И строго придерживается инструкций.

— Ну, как дела?

Ступая на понтон, Уриашевич каждый раз повторяет тот же вопрос. И не подозревает, что подражает Чечуге.

— Порядок, — машинально отвечает первый встречный водолаз.

Но сегодня после стереотипного ответа все находящиеся на понтоне сами вопросительно смотрят на Уриашевича.

— Как с подъемным краном? Придет?

— Придет, — заверил Уриашевич. — А у вас как работа, продвигается?

У кессона, с которым возилась бригада, только одна стенка треснула. Остальные целы. Значит, надо ее заменить, и дело с концом. Извлечь из воды куски старой плиты и поставить на ее место новую.

— Детская забава, — сказал Гарч, приятель Конколя. — К шести закончим.

Обстановка на понтоне непринужденная. Море спокойно. Ветра нет, солнце. Бригада работает четко, слаженно. Да и задание сегодня не слишком трудное и муторное. Никаких подкопов, каналов, пластырей, даже резать под водой не придется. Наложат крепь на куски стены, обмотают каждый тросом и свяжут концы. Подъемный кран подцепит за петлю, потянет кверху — и свободно место для новой стенки, которая уже несколько дней лежит на берегу. Ее поднимут и опустят бережно в воду. А для скрепления новой стенки со старыми пойдут в ход мешки с цементом. Потом песком заполнят середку. Вот и еще кессон готов!

— Отлично! — одобрил Уриашевич.

Он наблюдал, как помощники постепенно, по порядку одевают Конколя. Поверх нательного белья — шерстяное. На него — резиновый скафандр; тут уж не обойтись без посторонней помощи. Потом ноги всовывают в огромные сапоги на свинцовых подошвах, называемые калошами. На плечи кладут медный воротник для скрепления скафандра с шлемом. А напоследок на спину и грудь вешают свинцовые пластины, каждая по десятку килограммов с лишком.

— Теперь королю только короны недостает!

Конколь и Гарч — ребята совсем молодые; не намного старше их сигнальщик, два парня у насоса и сам Уриашевич. И все перекидываются шуточками: процедура одевания напоминает виденное в кино — торжественное облачение монарха, епископа перед богослужением или рыцаря перед битвой.

— Эй, ты, — смеется Гарч, — копье свое возьми!

— И корону!

Конколю, чтобы убрать разбитую стенку кессона, нужны багор и бухта каната. По короткой лесенке спускается он с борта понтона и погружается по пояс в воду. Смех и шутки смолкают. Конколь поправляет голубую шерстяную шапочку на голове. Помощники надевают на него шлем. А надев, проверяют, все ли в порядке, с особой тщательностью осматривая нижнюю кромку ворота. Потом с таким же вниманием один за другим все двенадцать винтов, которыми ворот крепится к скафандру. Они завинчены плотно.