Феликс Кандель - День открытых обложек

Сговорились‚ ушли в обнимку в город‚ полный ухоженных красоток‚ среди которых затерялась деревенская Авива. Обжилась‚ наконец‚ и свыклась‚ но Йоси не оказалось рядом‚ Йоси ушел молча‚ не попрощавшись‚ – он всё делал молча‚ в коровнике и в доме‚ на соломе и в постели.

Авива надумала отравиться‚ приготовила ядовитое зелье‚ но пасмурно в горах в декабре‚ зябко на душе – решила прежде обогреться. Свернулась калачиком‚ всласть наплакавшись. Провела в тепле ночь‚ заспав плохое. Солнышко проглянуло над горами: «Здравствуй‚ Авива!», и полегчало.

Узнали про то родители‚ и папа укорил дочку:

– Придешь на небо по собственной дурости: здравствуйте‚ вот она я. Скажут в ответ: разве приходят сюда незваной, Авива? Иди назад‚ жди приглашения.

А Тали‚ лучшая ее наперсница‚ призналась:

– И от меня ушел друг. И я хотела отравиться. А к вечеру закрутилась и забыла…

Мама Авивы тоскует в кибуце. Ей бы купать‚ кормить и укачивать, гулькая за кампанию‚ – ключ к утробе в руках Всевышнего.

– С мальчиками всё-таки проще‚ – говорила, и папа кивал согласно.

Папе с мамой всегда было просто, дружно и согласно‚ искушениям не подверженным. Половина яйца в обед‚ ломоть хлеба‚ яблочное повидло из паданцев‚ танцы на поляне‚ песни под аккордеон‚ ружье за спину и патрулирование в горах до утра. Пришла война – отодвинула границу. Пришло благополучие – отодвинуло простоту. Отошла простота – навалились сомнения.

– Ты рано ушел‚ – укоряет мама. – Вдвоем всё можно одолеть.

– Я рано ушел‚ – извиняется папа. – И мне неловко.

Подступает ночь.

К Авиве снова приходит отец.

Чтобы понести на плечах‚ как прежде, подложить в тарелку лакомые кусочки‚ встать ночью и накрыть одеялом‚ которое она сбрасывает и теперь‚ ежась от настырного ветерка. Возле папы вновь ожидает молодость‚ могучий Йоси в духовитости трав‚ непременное материнство; на этой земле быстро растут младенцы‚ трубочки полива подведены к каждому из них…

Но в один из дней…

Это сбудется в один из дней…

В один из дней непременно что-то сбывается.

К закату захолодает. Задует злыми ветрами‚ которые принесут снежные тучи. К ночи забелеют ветви‚ промерзнут до льда‚ до невозможной тяжести‚ и деревья начнут ломаться.

Нюма проснется посреди ночи‚ увидит через окно: вздрогнет кипарис во дворе‚ охнет‚ уронит на асфальт обломанную верхушку. Схватит метлу на длинной палке‚ начнет сбивать снег‚ и распрямятся ветви у пальм‚ взлетят сосновые лапы‚ освободившись от принижающей тяжести‚ – вместе с Нюмой будет суетиться Авива‚ разгорячится‚ раскраснеется‚ станет приветливо шаловлива.

И проявятся голоса издалека‚ покойные и неспешные‚ обладатели которых разглядывают их. «Разве нет потомства от Нюмы?» – «Нет». – «И некого ему повести под свадебный балдахин?» – «Некого». – «В одном с ним подъезде живет женщина. У нее крайние годы: познать мужа и отворить чрево». – «Разрешена ли она ему?» – «Разрешена». – «Еще вопрос. Быть у Нюмы наследнику?» – «Быть и непременно. Оставляющий продолжателя не исчезает».

Назавтра к Авиве забежит Тали, лучшая ее наперсница‚ оглядит с пристрастием: «Вот и годы ушли». – «Разве ушли? – подивится Авива. – Я и не наелась». – «Кишкуш-балабуш‚ Авива. Ушли годы‚ ушли».

Но Тали скажет неправду.

К вечеру позвонят, коротко и непреклонно.

На площадке встанет сосед с бутылкой в руке, мал‚ худ‚ решителен‚ из воинственного колена Биньямина‚ неустрашимых бойцов и метких пращников. Ария послышится‚ ария певца на лестнице:

– Отвори‚ прекраснейшая из жен‚ введи в покои свои! Вдвоем лучше‚ нежели одному, несравненная! Один упадет – другой поднимет его. Улягутся вместе – тепло им‚ даже в ветреные ночи в горах; вдвоем хорошо в доме‚ в котором всё хорошо...

– Кто там? – спросит Авива.

– Биньямин Трахтенберг‚ – ответит. – Который приехал.

Шелохнется на диване кот Хумус.

Запрыгает по жердочке попугай Сумсум.

– Подкормим‚ – решит Авива‚ повернет ключ в замке‚ и скоро‚ совсем скоро прозвучит песнь Нюмы Трахтенберга при восхождении на ложе Авивы:

– Обворожительны ее глаза! Прелестна грудь! Безукоризненны плечи, руки и округлость бёдер‚ непомерно сияние‚ исходящее от лика ее! Хороша видом‚ пригожа сложением‚ благословенна совершенствами‚ доступна для постижения. Лилия у потоков водяных! Не задремать нам на ложе‚ дабы внимать‚ ублажать и нежить. Прочь уныние! Дни тягостей да обратятся в дни ликований! Соединимся‚ всколыхнув недра‚ сотворим наследника, сотворим целый мир...