Дэвид Митчелл - Тысяча осеней Якоба де Зута

Где-то поблизости лает собака и визжит обезьяна.

– Капитан… А вы подумали о последствиях?

– Пусть Якоб де Зут думает о последствиях! Ему полезно.

– Сэр, вы сами велели говорить, что думаю. Так я должен сказать, ничем не спровоцированное нападение на Дэдзиму испортит отношение японцев к Великобритании на два поколения вперед.

«„Испортит“ и „ничем не спровоцированное“ – неосторожные слова», – думает Пенхалигон.

– Разве вы вчера не заметили намеренное оскорбление в письме градоправителя?

– Оно не оправдало наших надежд, но японцы и не приглашали нас в Нагасаки.

«Опасно слишком хорошо понимать врага, – думает Пенхалигон. – Можно ненароком стать им».

– Второе письмо, полагаю, сэр, адресовано градоправителю Сирояме?

– Правильно полагаете. – Капитан протягивает Ховеллу листок.

– «Градоправителю Сирояме. Сэр, мистер Фишер протянул вам руку дружбы от имени короны и правительства Великобритании. Вы оттолкнули эту руку. Ни один британский капитан не отдаст порох и не потерпит иностранных инспекторов в трюмах своего корабля. Предложенный вами карантин для Его Величества фрегата „Феб“ нарушает принятый в цивилизованных странах обычай. Однако я готов оставить без внимания нанесенное оскорбление, если ваше превосходительство выполнит следующие условия: доставьте к полудню голландца Якоба де Зута на „Феб“; утвердите консула Фишера в должности управляющего факторией на Дэдзиме; отмените ваши неприемлемые условия касательно пороха и инспекций. Если хотя бы одно из этих условий не будет выполнено, голландцы будут наказаны за свою неуступчивость по законам военного времени, и любой связанный с этим ущерб людям или имуществу будет на совести вашего превосходительства. С превеликим сожалением, и проч., капитан Пенхалигон». Знаете, сэр, это…

Дергающая боль в ноге граничит с изысканным удовольствием.

– Это так же недвусмысленно, как и первое письмо, – говорит лейтенант.

«Куда девался мой благодарный молодой протеже?» – с горечью и гневом думает Пенхалигон.

– Переведите письмо градоправителю на голландский как можно скорее, и пусть Петера Фишера отвезут на шлюпке к сторожевым лодкам, чтобы он мог передать оба письма по назначению.

– «Вскоре после того…»

Лейтенант Тальбот, сидя у иллюминатора в капитанской каюте, читает вслух из книги Кемпфера, в то время как помощник судового врача Рафферти скребет бритвой капитанский подбородок.

– «…в тысяча шестьсот тридцать восьмом году этот языческий двор без малейших угрызений обязал голландцев пройти чудовищную проверку – что для них важнее, приказы сёгуна или любовь собратьев-христиан. Чтобы послужить Империи, мы должны были способствовать уничтожению местных христиан, которых осталось около сорока тысяч. Они в отчаянии укрылись в старой крепости в провинции… – Тальбот с запинкой произносит название, – Симабара и приготовились к обороне. Предводитель голландцев… – Тальбот снова запинается, – Кукебаккер лично отправился туда и четырнадцать дней подвергал осажденных христиан жестокому пушечному обстрелу. Было дано четыреста двадцать шесть залпов как с суши, так и с моря».

– Я знал, что голландцы – гнусные скоты, – Рафферти хирургическими щипчиками выдергивает у Пенхалигона волоски из ноздрей, – но чтобы они стали убивать христиан ради разрешения на торговлю – прямо в голове не укладывается. Почему бы тогда и родную мамочку не продать вивисектору?

– Самая беспринципная нация в Европе. Мистер Тальбот?

– Есть, сэр! «Помощь эта не привела к сдаче крепости или окончательному поражению, но подорвала силы осажденных. И поскольку японцы изволили приказать, голландцы сняли с корабля еще шесть пушек – невзирая на то, что предстояло еще плыть по опасным морям, – дабы японцы могли осуществить свои жестокие намерения…» Любопытно знать, не те ли самые пушечки украшают нынче сторожевые посты в заливе?

– Очень может быть, мистер Тальбот. Вполне возможно.

Рафферти намыливает щеки капитана мылом фирмы Пирса.

Входит майор Катлип.

– Новая сторожевая лодка подошла не ближе старой, и Якоба де Зута на ней не видно. И флаг над Дэдзимой нахально развевается, как будто нос нам показывает.

– Мы им этот нос обкорнаем, – обещает Пенхалигон.

– На Дэдзиме идет эвакуация. Вывозят все, что можно погрузить на телеги.

«Значит, они приняли решение».

– Мистер Тальбот, который час?

– Час, сэр? Чуть больше половины одиннадцатого, капитан.