Дэвид Митчелл - Тысяча осеней Якоба де Зута

Кто-то стучит по столбику возле отделения, где он сидит. Это служанка с заказанной едой.

Удзаэмон спрашивает:

– Уже час Лошади?

– Наверное, да. Полдень давно прошел, самурай-сама…

В трактир входят пятеро сёгунских солдат, и все разговоры стихают.

Солдаты оглядывают зал. Посетители смотрят в сторону.

Капитан встречается взглядом с Удзаэмоном; Удзаэмон опускает глаза. «Нельзя выглядеть виноватым, – думает он. – Я – паломник, иду в Касиму».

– Хозяин! – кричит стражник. – Где хозяин этой выгребной ямы?

– Господа! – Хозяин, выскочив из кухни, валится на колени. – Какая невероятная честь для «Веселого феникса»!

– Сена и овса нашим лошадям; конюх куда-то удрал.

– Сей же миг, капитан!

Трактирщик знает, что в уплату ему всучат кредитный билет, деньги по которому не получить без взятки, в пять раз превышающей исходную сумму. Он начинает отдавать распоряжения жене, сыновьям и дочерям. Солдат приглашают в лучшую комнату трактира. В общем зале потихоньку возобновляются разговоры.

– Я никогда не забываю лиц, самурай-сан. – Бородатый купец бочком подобрался к Удзаэмону.

«Избегай случайных знакомств, – предостерегал Сюдзаи. – Не нужно лишних свидетелей».

– Мы с вами не встречались.

– Конечно встречались! В Новый год, в храме Рюгадзи.

– Вы ошибаетесь. Я вас никогда в жизни не видел. Будьте так добры…

– Но мы говорили о коже скатов, самурай-сан, и о ножнах…

Удзаэмон вдруг узнает Сюдзаи под спутанной бородой и заплатанным плащом.

– Ага, вспомнили! Дэгути, самурай-сан, – Дэгути из Осаки. Окажете мне честь, позволите к вам присоединиться?

Служанка приносит миску риса с маринованными овощами.

– Я никогда не забываю лиц! – Выговор Сюдзаи вмиг меняется, и он показывает в улыбке желтые зубы.

Девушка сочувственно поглядывает на Удзаэмона: «Вот же старый зануда!»

– Не-ет, барышня, – тянет Сюдзаи. – Имена забываются, а лица – никогда…

– Одинокий путник сразу бросается в глаза. – Голос Сюдзаи доносится сквозь решетку в окошке паланкина. – А компания из шести человек на дороге в Исахаю? Мы, считай, невидимки! Каждый соглядатай-любитель в «Веселом фениксе», увидев молчаливого паломника с мечом на боку, подумал: есть смысл к нему присмотреться. Но когда ты уходил, то был просто бедолагой, к которому привязался и зудит человек-комар. Докучая тебе, я и тебя самого сделал скучным.

Туман размывает крестьянские дома, смазывает дорогу впереди, скрывает горы по сторонам долины…

Слуги и носильщики Дэгути оказались теми самыми наемниками; оружие спрятано в двойном дне паланкина. «Тануки, – Удзаэмон старается запомнить их фальшивые имена, – Кума, Иси, Ханэ, Сяккэ…» Они не заговаривают с Удзаэмоном, поддерживая образ носильщиков. Остальные шестеро должны ждать их завтра в ущелье Мэкура.

– Кстати, – спрашивает Сюдзаи, – ты взял с собой некий футляр кизилового дерева?

«Скажешь – нет, – опасается Удзаэмон, – подумает, что ты ему не доверяешь».

– Все ценное – здесь. – Он хлопает себя по груди, так, чтобы Сюдзаи видел.

– Хорошо. Если бы свиток попал не в те руки, как бы не оказалось, что Эномото нас уже поджидает.

«Если все пройдет удачно, свидетельство Дзирицу не понадобится. – На душе Удзаэмона неспокойно. – Если закончится плохо – нельзя, чтобы свиток забрали». Как де Зут сможет пустить его в ход – на такой вопрос у переводчика нет ответа.

Река внизу шарахается, как пьяная, перекатывает валуны и тычется в берега.

– Совсем как в долине Симантогавы, – говорит Сюдзаи, – в наших краях.

– Симантогава добрее, мне кажется, – отвечает Удзаэмон.

Он уже задумывался, не попробовать ли поступить на службу к даймё в своей родной провинции Тоса. После усыновления все связи с родственниками прервались – «и они не обрадуются, когда к ним явится третий сын, „тот, кто должен довольствоваться остывшим рисом“, без денег, зато с женой, у которой ожог на пол-лица», – но, может, прежний учитель голландского захочет ему помочь. Однако беспокоит мысль: «Тоса – то место, где Эномото прежде всего станет нас искать».

На кону не просто беглая монахиня, а репутация даймё княжества Кёга.

«Старший советник Мацудайра Саданобу – его друг, он выпишет приказ об аресте…»

Удзаэмон только сейчас начинает понимать, как сильно рискует.

«Да и станут ли они заботиться о приказах? Или просто подошлют убийцу?»

Удзаэмон отворачивается. Задумываться о таких вещах – значит отказаться от планов по спасению Орито.