Виктория Хислоп - Возвращение

Все – и республиканцы, и франкисты – следили за происходящим в Мадриде. Итоги противостояния в столице могли определить его исход для всей страны.

В начале ноября прибыли первые русские самолеты, и республиканцы перешли в контратаку. Хотя сейчас в воздухе перевес был на стороне Республики, на земле успех сопутствовал националистам. В тот месяц они захватили один из пригородов Мадрида, Хетафе, что внушило им надежду на скорую и окончательную победу.

Антонио штудировал газеты тщательнее прежнего и часто вслух зачитывал выдержки из них матери, пока та вытирала по утрам бокалы.

– «Несмотря на бомбовые удары республиканцев, войска националистов заняли Карабанчель и мосты, имеющие важное стратегическое значение, что может открыть им доступ в центральную часть города, – читал Антонио. – На улицах бои ведутся врукопашную, потери с обеих сторон исчисляются тысячами. Войска Франко пробили брешь в республиканской обороне и вошли в Университетский городок».

Антонио не знал, что мать уже была в курсе событий: рано утром она слушала запрещенную радиостанцию, которая вещала из Малаги.

– Может, этим все и кончится, – сказал Антонио. – Похоже, Франко вот-вот добьется своего.

Игнасио, который как раз вошел в кафе и услышал слова Антонио, не упустил возможности как-то утешить мать.

– Ну вот, мама, – сказал он, – как только Франко провозгласит победу, получишь обратно своего Эмилио.

– Хорошо бы, – произнесла она, улыбаясь этой мысли. – Но разве все не будет зависеть от того, в чем его обвиняют?

– Будет, наверное. Но я уверен, что обвинения там несерьезные.

Иногда Игнасио нравилось выглядеть в глазах матери эдаким миротворцем. Так он унимал редкие приступы вины: ведь его опрометчивые высказывания о гомосексуальности Эмилио, возможно, и привели к аресту брата. Если бы он мог предугадать, насколько суровым будет его приговор и сколько горя он причинит родным, он мог бы вести себя поосмотрительней, как ни претили ему пристрастия брата.

Взятие Мадрида войсками Франко было не столь неотвратимым, как полагал Игнасио. Измотанные жители столицы увидели проходящих мимо них солдат в военной форме и решили, что это батальоны националистической армии. С некоторым изумлением и огромной радостью они быстро сообразили, что ошиблись. Обрывки революционных песен и узнаваемая мелодия «Интернационала» подсказали им, что перед ними бригадистас , члены интернациональных бригад, которые, как по волшебству, пришли к ним на выручку. Среди них были немцы, поляки, итальянцы и англичане; говорили, что все они как один бесстрашно отправлялись на передовую.

Прибывали также и члены анархистского движения, истовые борцы за свободу, пусть и с далекой от идеала дисциплиной, чтобы встать в ряды защищающих Мадрид от Франко. Бои в Университетском городке продолжались, была предпринята попытка отбить больницу, которую удерживали националисты. Вскоре вся эта территория вернулась в руки республиканцев, и линия фронта снова сдвинулась.

Как-то раз, ближе к концу ноября 1936 года, Игнасио просматривал свежую газету правого направления, знакомясь с последними сводками событий в Мадриде. В отличие от остальных членов своей семьи, которые на дух не переносили однобоких репортажей правой прессы, Игнасио их демонстративно читал, и когда парень пробормотал себе под нос, мол, жаль, что Франко, зайдя так далеко, отказался от борьбы за Мадрид, чаша терпения его обычно флегматичного отца переполнилась.

– Игнасио, – наконец не выдержал отец, – ты и в самом деле считаешь, что это правое дело для солдат – убивать невинных людей?

– Каких невинных людей? – не скрывал своего презрения Игнасио. – Кого ты называешь невинными?

– Простых жителей Мадрида, разумеется! Женщин и детей, которых снаряды разрывают на куски. В чем они провинились?

– А что ты тогда скажешь о пленных? Едва ли они свою смерть заслужили, согласен? Так что не рассказывай мне о невиновности! Нет ее на свете!

Игнасио стукнул по столу кулаком. Он имел в виду казни тысяч заключенных в тюрьмы националистов, которые состоялись в первой половине ноября. Мадрид был городом, где смешивались различные политические симпатии: жили там и республиканцы, и националисты, и когда произошел военный переворот, многие националисты оказались в ловушке городских стен и были вынуждены скрываться. Но их все равно находили и бросали за решетку. Когда в начале ноября все указывало на то, что националистская армия вот-вот займет Мадрид, появилась серьезная обеспокоенность тем, что армейские офицеры, сидевшие в тюрьмах, смогут пополнить войска противника. Чтобы не допустить этого, несколько тысяч заключенных вывезли за город и хладнокровно расстреляли охранники-республиканцы, которые рвались присоединиться к защитникам столицы.