Виктория Хислоп - Возвращение

– Мэгги?

Та обернулась и присела на край кровати, вертя в руках пару серег-колец.

– Что? – отозвалась она, склонив голову набок.

– Ты не обидишься, если я не составлю тебе компанию сегодня вечером?

– Нет, конечно. Хотя немного жаль, если честно. Мы ведь сюда приехали за танцами…

– Да я знаю. Просто чувствую себя выжатой как лимон. Завтра обязательно пойду. Обещаю.

Мэгги продолжила собираться: побрызгалась духами, подвела черным глаза, подчеркнула свои длинные ресницы, нанеся на них несколько слоев туши.

– Уверена, что с тобой одной ничего не случится? – обеспокоенно уточнила Соня.

– Ну а что со мной может случиться такого уж страшного? – рассмеялась Мэгги. – Я здесь выше всех на голову. Если что, всегда смогу убежать.

Соня знала, что Мэгги не шутит: она мало кому по зубам, и за ее безопасность можно не переживать. Мэгги была самой независимой из всех Сониных знакомых.

Соня снова погрузилась в дрему. В половине десятого Мэгги была готова на выход.

– Я собираюсь перехватить что-нибудь по дороге. Точно присоединиться не хочешь?

– Нет, честно. У меня одно желание – выспаться. Увидимся утром.

Вторую ночь подряд Соня наслаждалась покоем на своей односпальной кровати. Хотя с улицы продолжали долетать кое-какие звуки, в самой комнате царило сказочное безмолвие. Ей нравилось предвкушение своего одиночества, сознание того, что никто не нарушит ее душевное умиротворение.

Все это было так не похоже на те ночи, когда она, уставшая после бесконечно долгого рабочего дня, отправлялась спать пораньше, а потом лежала в напряженном ожидании, гадая, когда Джеймс заявится домой. Раз-другой в неделю он, пошатываясь, вваливался через парадный вход часа в три или четыре ночи, и, когда захлопывал за собой дверь, ее витражные стекла сотрясались от удара. Потом он на заплетающихся ногах взбирался на второй этаж и падал, как был, полностью одетый, на кровать, выдыхая смрад вечерней неумеренности. Для нее отвратительнее всего был даже не секс – быстрый, грубый, такой, который легко можно было стереть из памяти, – случавшийся между ними изредка, когда он пребывал в таком состоянии. Ее мутило от гадкого кислого запаха его перегара. Ничто в этом мире не вызывало у нее такого омерзения, как эта вонь; Соню воротило от лежащей рядом с ней неразличимой в темноте громадной туши, сотрясающей тишину спальни своим храпом. Наутро обычно не обнаруживалось и намека на последствия его ночных возлияний. Казалось, у Джеймса имелась способность вставать в шесть часов без малейших признаков похмелья, принимать душ, облачаться в свой обычный для Сити деловой костюм и отправляться на работу с той же пунктуальностью, с какой он проделывал все эти действия в любой другой день. Как будто он не отдавал себе отчета в том, что произошедшее накануне выбивалось из общепринятого порядка вещей. Окружающие тоже ни о чем не подозревали. Со стороны они с Соней выглядели идеальной, словно сошедшей с картинки супружеской парой. Такова была их сказка для посторонних.

Сейчас, лежа в полумраке, она почувствовала, как у нее свело живот от всех этих муторных воспоминаний. Соня перекатилась на бок и вскоре щекой ощутила на подушке холодную влагу. Эта ночь должна была принести покой, дать возможность выспаться. Она не должна была стать временем самоистязаний мыслями обо всем том, что в ее жизни пошло не так. Соня то и дело проваливалась в беспокойный сон, а когда приоткрывала глаза, видела, что кровать Мэгги все пустует.

К трем часам ночи ее окончательно сморило, но тут раздался звук поворачиваемого в замочной скважине ключа.

– Не спишь? – прошептала Мэгги.

– Нет, – проворчала Соня.

Даже если бы она и спала, все равно бы проснулась от шума, с которым Мэгги ввалилась в комнату.

– У меня был просто невероятный вечер! – восторженно поделилась Мэгги, включая верхний свет и не замечая настроения подруги.

– Рада за тебя, – отозвалась Соня с плохо скрытым раздражением.

– Не злыдничай! Могла бы пойти со мной!

– Да, понятно, понятно. Не знаю даже, почему не пошла. Поспать толком все равно не удалось.

– Ты просто боишься расслабиться, – сказала Мэгги, сдергивая со своих стянутых в конский хвост волос резинку и, словно в целях наглядной демонстрации своих слов, позволяя густым волнистым локонам рассыпаться по плечам. – Мы здесь ненадолго, нельзя все время в номере сидеть. Вот почему ты все-таки не пошла?

– Могу сотни причин назвать. Для начала, я не ахти как танцую.