АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

Однако на мою фразу Эдвард почему-то не смеется. Ему ни капли не весело. Наоборот, малахиты наполняются грустью и горечью, какую невозможно измерить.

— Ты знаешь, почему он сказал «больно», когда просил меня остаться?

— Да. Потому что ему вправду больно, когда тебя нет рядом. Нам обоим, Эдвард, — вспоминаю те чертовы ночи, включая самую отвратительную — последнюю — проведенные порознь, и по коже бегут мурашки. Ещё как больно, я согласна с Джерри.

— Нет, — мужчина качает головой, тоскливо глядя на сына, — он сказал это потому, что когда ему больно, я дольше остаюсь рядом…

— Ты думаешь?..

— Уверен.

На пару секунд замолчав, сопоставляю слова Каллена и факты-наблюдения, что имею. Собираю мозаику, не ожидая столь быстрого результата. Но он, как назло, имеется.

Эдвард прав. Когда Джером вернулся с изодранной после побега спиной, когда ему нужно было промывать те жуткие раны, Эдвард провел в доме больше недели.

Когда дом сгорел и, по расскажу Каллена, малыш попал в больницу, он пробыл там около 8 месяцев… и я убеждена, что большую часть этого времени папа был рядом.

— Удивительно, что он ещё намерено не вынуждает меня…

— Эдвард, — обнимаю его сильнее, целуя в щеку, — но ты ведь здесь, правда? К чему беспокоиться?

Он чуточку рассеяно кивает, возвращая мой поцелуй.

— Это просто несправедливо, Белла, — спустя полминуты, жалуется, морщась, — дети просят на Рождество игрушки, волшебные палочки, компьютерные игры, наконец… а он попросил у Санты меня. Попросил, чтобы я приезжал чаще, чем на три дня раз в две недели. Это и было самым заветным его желанием.

У меня в груди неприятно покалывает. Как раз в том месте, о каком с утра говорил Джером.

— Но это в прошлом, — пытаюсь уверить я, — вы вместе, все хорошо.

— Два дня назад я так не думал.

— Два дня назад…

— Знаешь, мне кажется, Аро не ожидал, что я приду, — перебивая меня, высказывает свою мысль Эдвард, — он, быть может и догадывался, что мне дорог Джерри, но насколько точно — не мог представить. Тем более, у меня не было никакого оружия…

— Ты пришел к нему без?..

— Абсолютно. Невероятно, правда, что главного приспешника Кая удалось задушить голыми руками?

Я представляю себе эту картину, коротко кивнув.

Представляю Эдварда с дико горящими местью глазами, с болью, выворачивающей наружу душу, с яростью, какую нельзя сдержать. Он сильный и страшный, если не владеет собой.

И тут уж не только голыми руками… тут можно как угодно убить… он может убить. Smeraldo.

— На очереди был и старший сеньор Вольтури… и я уверен, что даже если бы сам там сдох, его на этом свете тоже бы не оставил.

Мужчина делает глубокий вдох, избавляясь от грубой ненависти, от пугающей злости, с какой говорил. На мгновенье зажмуривается, усмиряя пламя в малахитах.

— Я ведь не пугаю тебя?

— Ты — нет, — мягко улыбаюсь, поглаживая его скулы, — я знаю, что все это из-за мести. Я знаю, как сильно ты любишь Джерри. Все в порядке.

— Верно, — он тоже пробует изобразить улыбку, — а ты знаешь, кто ты?

— Кто я? — изображаю удивление, с интересом глядя на него.

— Да, — его указательный палец очерчивает контур моего лица, пока глаза посмеиваются хитрым взглядом, — ты, Белла, единственный человек, которому я полностью доверяю. И к которому запросто повернусь спиной.

А вот это уже признание. Высшая его форма.

— А я сделаю все, чтобы её защитить, — шепчу в ответ, убирая волосы с его лба, — обещаю.

— Я даже не сомневаюсь, — впервые слышу от Эдварда что-то наподобие мурлыканья. Этот звук очень приятный и очень нежный. Ласковый…

Мы проводим больше пяти минут в тишине. Лежим, наслаждаясь и молчанием, и теплом, удобно устроившимися в комнате.

Некуда торопится. Нечего ждать.

Все, что нужно, все что важно — здесь, совсем рядом. В шаговой доступности.

И это потрясающе!

— Белла, — бархатный баритон прорезается сквозь ночное умиротворение, окутываясь почти сразу же серьезностью и… мольбой — это ведь так называется, да? — Если когда-нибудь я заставлю тебя нарушить обещание к себе… сохрани его для Джерома, пожалуйста. Он не виноват ни в одном моем поступке.

Если сказать, что такая просьба звучит неожиданно, лучше не говорить ничего.

— К чему это?..

— На всякий случай.

— Эдвард, — приподнимаюсь на локте, внимательно глядя на его лицо. Повторяю свой вопрос.

Случайности не случайны.

Он не хочет говорить. Или сомневается, или опасается… не хочет.