АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

Но затем все же сдается.

— Марлена.

— Марлена?..

Каллен кивает.

— Она сообщила Джасперу, что дом взорвется. Благодаря ей вы здесь.

Так домоправительница знала? Так она была там?!

«Джером очень хороший мальчик, Изабелла. Берегите его».

«До свидания».

«Я помогу вам с ребенком всем, чем потребуется. Обращайтесь при первой же надобности».

Смотрю на Эдварда, не до конца понимая всего, что он говорит. На лице Каллена твердостью, благодарностью и чем-то ещё, плохо сравнимым с другими ощущениями, написано, что все это правда. Каждое слово.

— Но разве она не уехала?..

— Вернулась. Тот адрес, что был в записке — адрес Кая. Его замка.

— Она рассказала им о Джероме?

— Она утаила, что это мой сын. Бог знает, каким боком Аро выведал правду. Но Рыбе она ничего не говорила.

— А дом?..

— О планах итальянцев ей все было известно. Оставалось лишь вовремя успеть предупредить… вас.

Я делаю глубокий вдох, осмысливая все услышанное. Невероятно сложно, но отрицать глупо.

Все было просчитано — и Вольтури, и домоправительницей. Мы просто должны были дожидаться финала. Вполне ясно, какого.

— Так вот, Белла, — Эдвард, малость расслабившийся после такого откровения, привлекает мое внимание, легонько потрепав по плечу, — я хочу, чтобы в крайнем случае ты поступила так, как Марлена. Отомсти мне, но…

— Отомстить тебе?..

— Я же не знаю, что будет в будущем, — примирительно пожав плечами, произносит мужчина, — я просто прошу тебя… хотя бы ради того, что сегодня ты называешь меня tesoro.

— Ты же сказал, что доверяешь мне… — поджимаю губы, сдерживая внутри пылающее в груди пламя. Вот оно — «больно».

— Я доверяю.

— Сегодня.

— Сегодня… — он вздыхает, — Белла, а если через год я превращусь в закоренелого наркомана или алкоголика? Или вообще рассыплюсь? — указательным пальцем он привлекает мое внимание к своим вискам. Тем самым светлым волосам среди бесконечных бронзовых прядей.

И все это — без грамма улыбки. Он не шутит.

Черт!

— Вы идиот, мистер Каллен, — не знаю, что лучшее можно подобрать вместо этой фразы. По-моему, смысл выражен максимально точно, а чувства — на самом пределе доходчивого объяснения. Столь ужасающую глупость ещё нужно постараться вывести, — вы такой идиот… что же вы делаете?

Целую его. Сильно, крепко, ощутимо целую. Щеки, скулы, нос, лоб, подбородок… целую все, стремясь выгнать вон, избавить его от столь очевидных глупых мыслей. Все его сомнения, все недосказанности — наружу, прочь! Им здесь не место.

— Даже если рассыплешься на части, — бормочу, прокладывая дорожку к розоватым губам — конечной своей цели, — даже если напьешься вдрызг… никуда от меня не денешься! Я тебя не отпускаю!

— Belle…

— Не отпускаю, — мотаю головой, усиливая атаку. Отчаянно хочу укоренить в нем свое обещание, закрепить веру в правдивость своих слов намертво. И завтра, и сегодня, и потом… и всегда! ВСЕГДА!

Всецело отдаваясь порыву, отпуская с привязи все то, что мешало раньше так яростно целовать Эдварда, придвигаюсь к нему ближе. Обнимаю, лишая последней возможности избежать уготованной участи.

Сам виноват. Не нужно было говорить мне такого…

Но через пару мгновений догадываюсь, что дело принимает совсем другой оборот. Уже не столько хочу доказать, как… почувствовать, как бы невероятно такое ни звучало. Электрическим током пробегая по венам, ярким всполохом проносясь по всему телу и оставляя за собой приятное тепло, разгораясь внизу живота синим пламенем, незнакомое ранее ощущение заполняет собой все иное. Застилает глаза и сбивает дыхание, но прекратить не заставляет. Ничто не заставит.

Эдвард будто бы читает мои мысли. Будто бы прекрасно знает, что я чувствую прямо сейчас.

Ловко, но осторожно, не вынудив сына проснуться, он высвобождается из его рук и ног, перемещаясь вместе со мной на другую половину кровати.

Гладит… плечи, волосы, талию.

И целует. Сначала, не отрываясь, губы, а затем, когда мне уже нечем дышать, когда начинаю задыхаться, шею. Каждое его касание, каждый поцелуй отзывается тупой, но до ужаса приятной болью. Как молнии, что метал разгневанный Зевс, они добираются до самых сокровенных мест…

Я кусаю губы, подаваясь ему навстречу. Не хочу останавливаться. Не хочу отпускать. Дрожу, по-настоящему наслаждаясь происходящим. Улыбаюсь, с трудом сдерживая внутри рвущиеся наружу звуки.

Каллену тоже нравится. Я вижу, я слышу, я чувствую, что нравится. По дыханию, по рукам, что стали сильнее, по всему напрягшемуся телу и более требовательным губам…