Колин Маккалоу - Тим [litres]

Как ни странно, его пытливый интерес придал ей смелости.

– Тим был вне себя от радости, когда понял, что мои чувства к нему не изменились, что он по-прежнему мне нравится. «Нравишься» – его особенное слово. Он скажет, что любит торт, вестерны, пудинг с вареньем, но, говоря о людях, к которым привязан, Тим всегда употребляет слово «нравишься», а не «люблю». Удивительно, да? Его разум столь чист и прямолинеен, что он в буквальном смысле истолковывает эти слова. Он заметил, как люди, говоря о каких-то лакомствах или удовольствиях, употребляют слово «люблю», а говоря о каком-то человеке – «нравится». И он, естественно, говорит так же. Кстати, в чем-то он прав.

Чтобы унять дрожь в руках, Мэри сжала ладони.

– Думая, что я отдала предпочтение Рону, Тим, видимо, пребывал в сильном смятении – не знал, как доказать мне, что его чувства искренни и неизменны. Подсказку он нашел в фильмах, где мужчина, доказывая понравившейся женщине свое расположение, непременно ее целует. Вне сомнения, Тим также заметил, что такое действие обычно приводит к счастливому финалу. – Мэри чуть поежилась. – Я сама во всем виновата. Будь я немного бдительнее, это можно было бы предотвратить. Вот дура! Когда Тим обвинил меня в том, что я променяла его на Рона, и все в таком духе, мне пришлось объяснить, почему я уделяю Рону так много внимания. Узнав, что отец умирает, Тим разволновался. Впрочем, мы оба были взволнованы и очень расстроены. Постепенно он свыкся с мыслью о скорой кончине отца и тогда вспомнил, что по-прежнему нравится мне больше, чем Рон. Он стремительно приблизился ко мне и обнял. Я слишком поздно сообразила, что он задумал. – Мэри с мольбой посмотрела на Джона Мартинсона. – Я не знала, как быть, но у меня не хватило духу оттолкнуть его и тем самым унизить.

– Мэри, я вас очень хорошо понимаю, – мягко произнес Мартинсон. – И вы ответили на его порыв?

Она покраснела от смущения, но продолжила спокойно:

– Да. Я сочла, что при сложившихся обстоятельствах гораздо важнее не оттолкнуть его, а уберечь от боли, которую испытывает отвергнутый человек. Кроме того, я… я сама слишком увлеклась и ничего не могла с собой поделать. Тим поцеловал меня, но, к счастью, дальше этого дело не зашло, поскольку мы услышали, что Рон зовет нас. Я получила хороший предлог, чтобы отстраниться от него.

– Как Тим отреагировал на поцелуй?

– Не совсем так, как я представляла. Ему это очень понравилось, взволновало его. С тех пор, могу точно сказать, он смотрит на меня иначе, ему хочется еще раз испытать это новое ощущение. Я объяснила, что это плохо, что это запрещено, многим дозволено, но нам – нет. И в принципе он понял, что нам с ним нельзя целоваться, и вел себя соответствующе. Этого больше не повторялось и впредь не повторится.

Внезапно из гостиной послышался пронзительный смех. Мэри испуганно вздрогнула, мысли ее мгновенно спутались. Белая как полотно, она теребила ремешок своей сумочки.

– Продолжайте, – подбодрил ее Мартинсон. – Этого больше не повторялось и впредь не повторится.

– Полагаю, для Тима словно открылась дверь в совершенно новый прекрасный мир, но войти туда он не может. Мне до боли жалко Тима, но я бессильна его исцелить. Я – причина его несчастья. Он больше не будет пытаться меня поцеловать, но и забыть тот поцелуй не сможет. Рон держал его в неведении относительно физической природы отношений между мужчиной и женщиной, Тим ничего об этом не слышал, не знал, а значит, не мог и желать. Теперь он почувствовал вкус, и это желание гложет его нещадно.

– Разумеется, – вздохнул Мартинсон. – Это было неизбежно, Мэри.

Стыдясь посмотреть учителю в глаза, она остановила взгляд на паучке, ползущем по стене.

– Естественно, я не могла рассказать Рону о случившемся, но все изменилось. Как я могу забрать к себе Тима после смерти его отца? Я уверена: если бы Рон знал о случившемся, то никогда не попросил бы меня. Теперь я не могу взять Тима, меня это сводит с ума! Пока я справляюсь. Мы видимся два дня в неделю, к тому же с нами Рон. Но разве нам с Тимом удастся сохранять дистанцию, если мы будем жить постоянно под одной крышей? Джон, я просто не знаю, как поступить! Будь хотя бы шанс, что Тим сумеет забыть, тогда другое дело – я нашла бы в себе силы. Но я знаю, что он не забудет, и, когда ловлю на себе его взгляд… Понимаете, Тим не дурачок, он помнит события, которые произвели на него впечатление. Каждый раз при виде меня он вспоминает о поцелуе, а скрывать это у него не хватает ума. Он сердится, страдает, возмущается. И пусть он понимает, что делать этого нельзя, суть причины осмыслить не может.