Тони Моррисон - Любовь [litres]

Рядовой первого класса Эрнест Холдер заглянул к Маниле с намерением купить озорные утехи, но вместо этого наткнулся на красивую девушку в костюме цвета морской волны и в жемчугах, лежавшую на софе с журналом «Лайф». Кристин приняла его приглашение на ужин. К десерту у них уже созрели планы. Страсть вспыхнула так стремительно, что казалась судьбой. В их личных отношениях были приятные моменты. А в браке? Да какой это брак – так, смех один.

Кристин припарковалась и отогнула солнцезащитный щиток, чтобы осмотреть себя в зеркальце: достаточно ли презентабельно она выглядит. Она это сделала не инстинктивно, а памятуя тот случай перед своим первым визитом к Гвендолин Ист. Собравшись уже войти в здание, она ощутила на плече чье-то прикосновение. Перед ней стояла, ухмыляясь во весь рот, женщина в бейсболке и спортивном костюме.

– Ты не Кристин Коузи?

– Да, это я.

– Так и знала. Я когда-то работала у Коузи в отеле. Очень давно.

– Неужели!

– Я тебя помню. Лучшие ножки на пляже. Боже ты мой, какая же ты была тогда красавица! Какая кожа, какие чудные волосы. И глазищи – они все такие же. О, ты была та еще хитрюга! Ничего, что я тебе это говорю?

– Нет, конечно, – ответила Кристин. – Уродки знают толк в красоте. А что им еще остается?

Она не обернулась посмотреть, плюнула ей женщина вслед или рассмеялась. Но после того случая, перед очередным визитом к адвокату, она всегда разглядывала себя в зеркале. Так и теперь. «Чудные волосы» требовали вмешательства ножниц и фена – их надо было привести в порядок. Кожа пока еще без единой морщинки, но «глазищи», которые дерзко стреляли по сторонам и никогда не затуманивались задумчивостью, показались ей чужими.

Гвендолин Ист была ей не рада. Смысл приема в офисе заключался в том, что все визиты клиентов четко расписаны по часам. Появление Кристин было похоже на непредвиденное вторжение.

– Нам надо действовать, – изрекла Кристин, пододвигая стул поближе к письменному столу. – Там что-то происходит.

– Прошу прощения, вы о чем? – удивилась Гвендолин.

– О завещании. Ее надо остановить.

Гвендолин решила, что поощрять бесцеремонную клиентку не стоит: на горизонте еще даже не замаячил гонорар за урегулирование финансовых претензий.

– Послушайте, Кристин, как вы знаете, я вас поддерживаю, и судья тоже может встать на вашу сторону. Но вы живете в этом доме, ренту не платите, никаких расходов не несете. Это же факт: можно сказать, что миссис Коузи взяла на себя все заботы о вашем содержании, хотя у нее перед вами нет никаких обязательств. И вы уже пользуетесь преимуществом владения собственностью. Если не сказать больше.

– Да о чем вы говорите! Она же в любой день может выставить меня на улицу, если захочет.

– Верно, – ответила Гвендолин. – Но она же этого не делала двадцать лет. Чем вы это объясняете?

– Рабством – вот чем я это объясняю.

– Перестаньте, Кристин! – нахмурилась Гвендолин. – Вы не живете в приюте для престарелых или на пособие.

– Пособие? Пособие! – сначала прошептала, а потом прокричала Кристин. – Послушайте… Если она сдохнет, кто получит этот дом?

– Тот, кого она укажет в завещании.

– Типа брат, или племянник, или кузен, или местная больница, так?

– Кто угодно.

– То есть не обязательно я, так?

– Только если она того пожелает.

– Значит, нет смысла ее убивать?

– Кристин, да вы шутница!

– А теперь послушайте меня! Она только что кое-кого наняла. Девушку. Совсем молоденькую. Я ей больше не нужна!

– Так, – задумалась Гвендолин. – Как вам кажется, она согласится заключить с вами договор об аренде? Документ, который будет гарантировать вам пожизненное проживание в доме и определенное материальное обеспечение в обмен на… оказание ей услуг?

Кристин откинула голову назад и стала изучать потолок, словно искала там какие-то новые слова, чтобы адвокатша наконец ее поняла. Ведь то, что она намеревалась ей сказать, было не так-то и сложно сформулировать. В конце концов, мисс Ист сама выросла в Ап-Бич, она была внучкой той работницы с консервного завода, у которой на работе случился инсульт. Она заговорила, медленно постукивая пальцем по письменному столу, чтобы выделить каждое слово:

– Я – последняя и единственная кровная родственница Уильяма Коузи. Я бесплатно вела хозяйство, я обслуживала его вдову в течение двадцати лет. Готовила ей пищу, убирала дом, стирала ее исподнее и постельное белье, ходила за покупками…

– Я это знаю.