Давид Фонкинос - Две сестры

Да, все в порядке.

Лили спит так безмятежно. Вот так же крепко спала ее мать в день гибели их отца. Когда мама кричала в ночной темноте. Да, она спит точно так же, не ведая о несчастьях, которые обрушиваются на других. И в душе Матильды мелькают, переплетаются два нежных образа – словно разговор между двумя счастьями.

В следующий понедельник Матильда, стоя посреди гостиной, обратилась к своему воображаемому классу. Она начала с переклички. Каждое имя гулко звучало в пустой комнате, придавая этой сцене еще более печальную окраску. Больше всего это походило на репетицию актрисы, повторяющей свой текст перед прослушиванием.

Матильда залечивала душевные раны молча; она не делилась своими чувствами с сестрой. Увольнение из лицея приобрело в ее глазах почти такую же значимость, как и уход Этьена: вместе эти два события означали полный жизненный крах. Когда Этьен объявил, что уходит, ей помогла остаться на плаву только работа, сознание того, что она нужна своим ученикам. Так чем же ей было жить теперь? Вставать по ночам к ребенку? Да, похоже, больше ничего не оставалось. Бертье время от времени писал ей, спрашивал, как дела, обещал, что вскоре она снова сможет предстать перед дисциплинарной комиссией. Но Матильда не отвечала; чем дальше, тем больше ее возмущало, что никто не протянул ей руку помощи, не осознал, что нужно было биться за нее, выдвигая самый очевидный довод: нельзя отождествлять человека с его поступками в момент помутнения рассудка. Никто не принял во внимание ее прошлое, ее педагогическое призвание и увлеченность своим делом, которую прежде считали исключительной, – все это было сметено секундным раздражением. Неужели эта секунда перевесила все остальное?! И неужели именно это короткое затмение станет единственным воспоминанием о ней?! Одна ошибка в океане безупречной работы – а люди запомнят ее, и только ее!

– Откройте книги на странице триста тридцать семь, – громко сказала она.

– Мадам, я забыла книжку дома, – плаксиво объявила воображаемая Клеманс.

– Ничего страшного. Я предвидела такой вариант и отксерила нужную страницу. Ох, господи, с вами ко всему нужно быть готовой!

– Спасибо, мадам.

– Не за что, Клеманс, но чтобы это было в последний раз. Итак, следите; я прочту вам один отрывок, а потом мы с вами его обсудим.

Матильда прошлась взад-вперед по гостиной, словно между рядами школьных парт, в поисках лучшего места, откуда ее голос был бы одинаково слышен всем ученикам. Затем откашлялась и напомнила, что первая реплика принадлежит Фредерику Моро:

– Что мне делать в этом мире? Другие направляют все помыслы на добывание денег, славы, власти! У меня нет положения в свете, вы – мое единственное занятие, все мое богатство, цель, средоточие моей жизни, моих мыслей. Без вас я не могу жить, как без воздуха! Разве вы не чувствуете, как моя душа стремится к вашей душе, не чувствуете, что они должны слиться и что я умираю?

Г-жа Арну задрожала всем телом.

– О, уйдите! Прошу вас!

Взволнованное выражение ее лица остановило его. Он сделал шаг к ней. Но она отступила, сложив руки.

– Оставьте меня! Ради бога! Сжальтесь!

И так сильна была любовь Фредерика, что он ушел.

Матильда умолкла, взволнованная этим текстом, хотя давно уже знала его наизусть. Ее восхищение было беспредельно. Потом она напомнила ученикам, что незадолго до этой сцены Фредерик сказал: «Вчера мое сердце не выдержало».

– Как это прекрасно сказано, не правда ли? «Мое сердце не выдержало…»

– Да, замечательно! – подтвердил Матео.

– О, Матео… милый Матео! – воскликнула Матильда, подойдя к нему. – Как я счастлива, что ты почувствовал красоту этих слов!

Затем преподавательница обратилась ко всему классу:

– Итак, вы видите, что мы уже дошли до середины романа, а наши герои вынуждены признать, что их любовь невозможна. И однако, они любят друг друга, любят пылко, любят такой любовью, которая не имеет права умереть!..

И тут произошло нечто удивительное.

Матильда уже было приготовилась подробно проанализировать любовные чувства героев, их всеразрушающую страсть, как вдруг ее взгляд упал на плюшевого медвежонка, брошенного Лили посреди гостиной, И ей почудилось, что медвежонок следит за ней, да нет, не показалось – она была в этом уверена. Хуже того, он явно осуждал ее. На его неподвижной мордочке застыла презрительная гримаса. Плюшевый зверек насмехался над ней, над тем, с каким удовольствием она преподает в воображаемом классе. Матильда схватила медвежонка, яростно сжала его шею. Но это не помогло, его выражение осталось прежним. Тогда она сунула медвежонка в ящик комода, радуясь тому, что имеет над ним хотя бы такую власть. Увы, он испортил ей все удовольствие; на этом урок закончился.