Давид Фонкинос - Две сестры

Затем Агата, подобно аниматору в курортном отеле, предложила еще одно развлечение – полить цветы на балконе; она говорила о них с такой нежностью, словно они тоже были ее детьми. Она обожала свою герань, а еще больше густой плющ, который обвивал весь ее маленький балкон. Матильда не помнила, чтобы Агата прежде питала такую страсть к цветам; во всяком случае, она никогда не говорила об этом. Наверняка это началось с ее замужеством, с этой квартирой. «Нет, все-таки это смешно, – подумала Матильда, – восторгаться шестью квадратными метрами так, будто это имение в двенадцать гектаров!» Агата заботливо полила цветы во всех горшках, приговаривая, что бедняжкам очень хотелось пить. И Матильда спросила себя: а может, любовь как раз и заключается в этих каждодневных материальных заботах? Она уже не осуждала страсть Агаты к цветам – напротив, признала, что это стремление к красоте кому-то может доставлять удовольствие.

– Ну-ка, помоги мне справиться с плющом, я должна его подстричь, иначе он заглушит балкон нижних соседей.

– Ладно. А что я должна делать?

– Просто крепко меня держать. Обычно это делает Фредерик.

И Агата, прихватив большие ножницы, взобралась на стремянку.

Матильда подошла и стала придерживать сестру за талию, удивляясь, что та не чувствует ни страха, ни головокружения: как-никак балкон находился на девятом этаже. В этом пренебрежении к опасности было что-то завораживающее.

– А ты не боишься? – спросила Матильда.

– Да я уже привыкла. И потом, ты ведь меня крепко держишь.

– Да.

– Прямо с ума сойти, как он быстро растет, этот плющ. Я поставила для него подпорки, и он обвился вокруг них, как некоторые хищные лианы, – стоит им добраться до добычи, и они ее уже не выпустят.

– А я и не знала, что он такой…

– Есть несколько разновидностей плюща, которые называются «душителями деревьев». Мне ужасно нравится это выражение. А ты не находишь его чересчур красивым?

– Душители деревьев… – повторила Матильда. – Да, верно. Не знаю, красиво ли это, но образ сильный.

– Ну вот, здесь я закончила. Сейчас подстрижем с другой стороны, а потом сходим за Лили, ладно?

– Если ты не против, я бы лучше осталась дома и немного полежала.

– Ну конечно, я понимаю. Я, наверно, замучила тебя, бедняжка моя!

– …

Матильда вернулась в комнату Лили и закрыла ставни. Время шло к пяти часам, а ей хотелось только одного – чтобы скорее настала ночь.

Три таблетки снотворного, принятые Матильдой, позволили ей проспать до завтра, почти до полудня. Она с удивлением констатировала, что вся маленькая образцовая семья Агаты собралась в гостиной. Оказывается, была суббота: а Матильда давно уже не вела счет дням.

Агата и Фредерик решили по возможности избегать разговоров о состоянии Матильды. И всеми силами старались беседовать только на такие темы, где не всплывало бы имя Этьена. Еще немного, и они начали бы обсуждать приближавшийся чемпионат по фигурному катанию.

За обедом Фредерик завел речь о последних достижениях в области искусственного интеллекта. Однако жена прервала его:

– Погоди, за тобой не угонишься. Я почти ничего не понимаю.

– Да неужели? Но ведь я стараюсь объяснять доходчиво.

– А ты что-нибудь понимаешь, Матильда? – спросила Агата.

– Не так чтобы очень…

– Ну вот, никто здесь мной не интересуется!

Сестры обменялись улыбками, которые вот-вот грозили перейти в смех, однако им обеим удалось сдержаться.

И все же Матильде понравилось, как Фредерик говорит о своей работе. Она любила людей, увлеченных своим делом, да и сама была такой. И впервые внимательно присмотрелась к своему зятю. Прежде она не питала к нему интереса, просто считала симпатичным парнем, может, слегка не от мира сего, но вполне надежным и доброжелательным. Вот он-то уж точно не смог бы поддаться чарам бывшей любовницы, вернувшейся из Австралии. И теперь, приглядевшись к Фредерику, она сочла его вполне даже привлекательным. Его лицо напоминало песню, слова которой вплывают в памяти сразу, без всяких усилий. А кроме того, он был любящим отцом и обладал достаточно твердым характером, чтобы обеспечить своей семье благополучное будущее.

Фредерик предложил Матильде кофе.

– Что ты сказал? – спросила она, не сразу очнувшись от занимавших ее мыслей.

– Ты кофе хочешь?

– Нет, спасибо, я выпью где-нибудь в городе.

– А ты разве собираешься выйти? – удивилась Агата, и в ее голосе проскользнула легкая тревога.