Ольга Птицева - Зрячая ночь. Сборник [СИ]

И я шагнула обратно к завалинке, придерживая дверь рукой. Во тьме двор казался заброшенным. Тьма заливала кусты и деревья, окутывала собой тропинку к калитке. Я всегда думала, что ночь на природе живая, что она стрекочет, дышит, чуть слышно поет, делая мир таинственным, но не жутким. Эта ночь была иной. Она опустилась на деревню, как крышка гроба. Некому здесь было стрекотать. Еще чуток, и раздастся первый удар, так забивают гвозди, чтобы утро никогда больше не настало.

Я тяжело сглотнула и попятилась. К черту луну! К черту соседку с ее лампочками! Лучше всю ночь просидеть на диванчике, слепо пялясь в никуда, чем стоять здесь, на семи ветрах, приходи и забирай. Утаскивай прочь в свой мир, где такие ночи в порядке вещей.

Кто может прийти сюда, кроме странной бабки, я не знала, но стойкое ощущение, что этот кто-то все ближе, что он зол и голоден, пронзило меня насквозь. Я вцепилась взглядом в белое пушистое пятно, сверкающее на фоне черной пустоты двора. Кошка была моим единственным товарищем, а может, и спасением. Оставить ее тут означало лишиться последней поддержки.

— Киса… — Вместо шепота с губ сорвался хрип. — Киса… — Я и подумать не могла, что когда-нибудь мой голос будет полностью состоять из мольбы. — Киса-кис-кис…

В ответ мне раздался явственный хруст. Кто-то крался по тропинке от забора к крыльцу. Мелкие камешки скрипели под чьим-то весом. И звук становился все ближе.

— Киса! — Мне нужно было рвануть в дом, но белая спинка кошки мерцала во тьме, и я не могла ее бросить. — Киса, иди сюда…

Кошка медленно поднялась на тонкие лапки, я застыла, молясь всем богам, чтобы она бросилась ко мне, но глупая тварь зашипела, глядя в темноту за крыльцом. Она выгнула худую спину, продолжая шипеть, но даже не попятилась, словно мягкие подушечки ее лап приросли к месту.

— Кис-кис-кис… — жалко твердила я, наблюдая, как кошка готовится защищать дом моего деда от невидимого, но надвигающегося зла. — Кто там? — Наконец, я вспомнила, что могу еще говорить, и ругаться, и звать на помощь, а не только хрипеть, умоляя кошку вернуться в дом. — Уходите! Я сейчас полицию вызову!

Угроза получилась такой же нелепой, как и мой дрожащий голос. Но скрип прекратился. Я победно выпрямилась и сделала шаг вперед, надеясь упрочить свой успех. Теперь кошка оказалась позади меня, а впереди была одна лишь тьма, мертвая и гулкая. Ни порыва ветра, ни шелеста листвы, ни единого комара не осталось во дворе. Только я, кошка и тот, что стоял у первой ступеньки моего крыльца.

— Уходите! — повторила я, тратя последние силы на то, чтобы не заплакать. — Прочь!

Тень не шелохнулась, продолжая скрипеть камешками. Кошка скребла когтями по верхней ступени, но спрыгнуть с нее не решалась, это стоило сделать мне, но я стояла, вглядываясь в темноту, удерживая одной рукой распахнутую дверь. Время замерло, мир застыл. И когда я уже почти смирилась, что вот так и пройдет вся моя жизнь, луна на мгновение прорвала завесу тьмы, заполняя все кругом тревожным, слабым сиянием.

Кошка утробно вскрикнула и рванула в дом, словно бы этот миг был дан ей для того, чтобы унести лапы. Я последовала ее примеру. Один прыжок от крыльца к порогу, второй — чтобы оказаться внутри. Свет затухал, вновь обращаясь в непроглядную темень. Но, захлопывая дверь, я успела разглядеть, как мелькают у крыльца темные рукава вдовьего платья, а на последнем луче тонущей луны мерцает алым камень тяжелого перстня моей соседки.

Дверь скрипнула и закрылась, отделяя меня от всей этой чертовщины, и я медленно сползла на пол, холодный и неживой, будто гранитный. Кошка уже была рядом. Нервно урча, она принялась тереться лбом, заглядывая мне в глаза. Ее тощее тельце мелко дрожало под пушистой шкуркой, она косилась на дверь, и на холке дыбом понималась шерсть. А я все сидела на ледяном полу, пытаясь хоть немного успокоить гулко колотящееся сердце. Во дворе было тихо, оттуда больше не раздавалось ни единого звука. Никакого скрипа камешков под чужими ногами.

Мысль, что и это могло мне причудиться, бальзамом разливалась внутри. Леня предупреждал — затяжная депрессия долго потом аукается странными видениями, паническими атаками и малой стрессоустойчивостью. Конечно, у меня стресс. Вернуться домой и тут же увязнуть в болоте семейных бед — чем не повод немножко поехать крышей?

Но кошка испуганно била серым хвостом, закидывала на меня передние лапы, чтобы ее совиные глаза оказались на одном уровне с моими. Если бы она могла, то точно принялась бы доказывать, что во дворе творится какая-то жуть. Но разговаривать с кошкой я не планировала. Лучше прямо сейчас попытаться уснуть и уж точно встать с ледяного пола, пока почки не отвалились.