Сергей Докучаев - Глиняный сосуд

— Что с тобой, доченька? Тебе плохо?

— Просто голова от жары болит. Сейчас немного посижу в тени и пройдет.

Алена села, достала из сумки бутылку воды и немного отпила. Вода отдавала тухлятиной. Женщина протянула Алене белый платок.

— Смочи водой и надень на голову. Поможет.

Алена последовала совету и повязала мокрый платок таким образом, чтобы он прикрывал и розовую челку, и татуировку на шее.

— Хорошо, я помогу, — выдавила Алена, продолжая бороться с собой.

Через десять минут она вышла через ворота на Садовое кольцо. Увидела машину, подошла, и в открытое окошко объяснила ситуацию.

— Мне Ольга Геннадьевна уже позвонила. Спасибо, что согласились помочь.

Из ворот выполз автобус с гробом. Машина, в которой сидели врач с Аленой, включив сигнал поворота, стала набирать ход вслед за «пазом». Расстояние от «склифа» до Николоямской улицы проскочили быстро, а вот дальше толкались не меньше часа. Москва не верит слезам, как живых, так и мертвых.

— Вы давно знаете отца Михаила? — поинтересовалась Вика, когда они, наконец, выехали на дорогу, всего несколько веков назад еще называвшеюся Владимиркой.

— Что? — вынырнув из дум, спросила Алена и посмотрела на ветровое стекло, заляпанное разбитыми насекомыми.

— Я спрашиваю, Вы давно знаете отца Михаила?

— Да, — ответила Алена, просматривая два пропущенных вызова от начальника и двадцать пять звонков от Аполлона. — Но мы не виделись много лет. Я, можно сказать, сегодня случайно узнала, что он умер.

Алена вдруг обмякла и почувствовала непреодолимое желание встретиться с Аполлоном.

— А здесь как оказались?

— Меня вызвали на опознание знакомого после взрыва дома, — пояснила она, трясущимися руками вынимая сим-карту из телефона.

— А, так это Вас вызывали утром? Мы не успели сообщить в морг, что Еременко жив, и что находится у нас, в кардиологической реанимации.

— Жив? — произнесла то ли вопрос, то ли утверждение, Алена, и убрала карточку с выключенным телефоном в сумку.

Страсть блуда продолжала виться вокруг ее души. Алена со всей силы сжала кожу на руке. Помогло.

— Сегодня Ольга Геннадьевна носила кровь Максима на экспертизу, — пояснила врач. — Родители, видимо, погибли, а до брата мы дозвонится не смогли.

— Значит, он ничего еще не знает…, — подумала Алена, во второй раз сжав кожу до синяка.

Виктория Сергеевна повернула голову и уже собиралась задать очередной вопрос, но тут в попутном направлении по встречной полосе пронеслась огромная черная машина. Водитель автобуса попытался затормозить, поняв, что обгоняемый не успевает вклиниться в ряд, но, видимо, резко нажал на педаль, и его после раскачки потащило в кювет.

Вика с Аленой завизжали, водитель Василий попытался не дать машине пойти в занос вслед за «пазом», и, кое-как собирая гравий, остановился на обочине, подняв облако пыли. Все повыскакивали из машин и побежали к автобусу, колеса которого продолжали крутиться.

Сначала помогли выбраться водителю, потом женщине лет пятидесяти, старушке и священникам. Когда открыли заднюю дверь, Вика с Аленой синхронно взвизгнули. Василий сглотнул слюну так, что было видно, как зашевелился кадык, и стал чесать макушку. Крышка слетела, на боковой стенке валялся пустой гроб. Все забегали глазами в поисках покойника и увидели его привалившимся к окошку, словно живого.

Алена от слабости села на выгоревший вереск.

Мужчины вытащили гроб и аккуратно уложили обратно исхудавшее тело. Кто-то вызвал полицию и эвакуатор. Шептались про черную машину. Женщина, которая ехала на сидении рядом с водителем автобуса, стала всех проклинать, но водитель ее одернул.

— Бедный отец Михаил, — сжалилась какая-то старушка. — И после смерти ему нет покоя.

— Люди, я предлагаю следующее, — сказала Вика. — В такую жару мы не можем стоять с гробом до вечера. Нужно поместить его на крышу нашей машины. Привяжем покрепче и поедем хоронить. С автобусом разберутся без нас.

Все закивали и одобрили решение.

— Мужчины, берите гроб и тащите на дорогу. Василий, только привяжи покрепче. Ехать будем осторожно.

— Виктория Сергеевна, а таксист-то тот жив, виновник аварии? — спросил Василий, спустя какое-то время.

— Жив, — ответила врач, вытирая руки влажными салфетками. — И даже, как мне сказали, идет на поправку. Дочь у него объявилась.

Алена жадно затягивалась сигаретой, думая о чем-то своем, а старушка, снимая с себя хвойные иголки, нравоучительно добавила: