Игорь Фёдоров - Отсчёт пошел!

Андре пожал плечами.

— В таком случае, я начну с этого хлева.

Он перевернул ногой кресло, на котором сидел, и поднес к нему факел. Черный дым, как проснувшийся человек, потянулся вверх.

Охранник беспомощно вскрикнул, выхватил из рук Андре факел и выбежал из сторожки. Послышались быстрый топот ног, потом тишина, потом опять топот. Охранник, этот невольный соучастник преступления, добросовестно выполнял условия устного договора. Но сколько он получит денег и ценой скольких жизней, Андре знать не хотел. Он вышел из сторожки и проверил входные ворота цирка. От непрошенных гостей, желающих тихой сапой влиться в чужую вечеринку, ворота заперли изнутри. В самом цирке было тихо и только треск охваченного огнем дерева предупреждал о надвигающейся беде. В воздухе уже висел легкий запах дыма. Через пять минут все, кто спит на лавках, на манеже или еще где, и видит свои последние сны, попросту задохнуться. Как задыхались несчастные женщины, обвиненные в колдовстве, глядя, как огонь только-только охватывал валежник своими объятиями.

С отвратительным чувством вины Андре оттащил труп несчастного охранника к дохлым собакам, отошел на несколько шагов и даже от того, что предутренний воздух уже начал нагреваться, от увиденного у него похолодело в груди. Отблески огня освещали городскую площадь, пламя поднималось вверх по стенам, искры кружило по воздуху, треск раздавался все громче и громче, где-то раздался крик «Пожар!» и в довершении этого действия забили городские часы. Наступило утро.

Будто гонец с вестью о победе, охранник с факелом вбежал в сторожку и тут же выскочил уже с сейфом на плече, размером с большую церковную Святую Книгу, и достаточно тяжелым, отчего его бег был уже не таким быстрым. Впрочем, через несколько секунд он уже исчез в предрассветной темноте.

Пятнадцать лет назад здесь столкнулись интересы двух религиозных течений. Битва за истинную веру унесла десятки жизней. Пятью годами позже несогласная с реформами образования безоружная молодежь вышла на площадь и тут же погибла под залпами артиллерии. А теперь здесь пылал цирк, задыхался в дыму и молил о пощаде. Полопались тросы, удерживающие стены. Где-то внутри уже падали перекрытия, а ветер разносил в воздухе тлеющие обрывки разноцветных флагов. Вот и сторожка запылала изнутри, что хорошо было видно через единственное маленькое окошко. Делать здесь было уже нечего. Огонь поглотил часть цирка, дым заполонил все вокруг, выбежать не удалось никому. И вроде все прошло благополучно, хотя бы для Андре, но был еще один человек, душа которого легко могла уместиться в пятки — настолько она была мелкой и тщедушной.

Уже два десятка горожан беспомощно бегало вокруг огромного кострища, когда Андре открыл дверь собора. Колин, верный своему богу по имени музыка, сидел за органом, держа в руках перо и записывая очередные закорючки в нотную тетрадь. Услышав звук отворяемой двери, он обернулся, не понимающе рассматривая идущего к нему человека, за спиной которого был отчетливо виден свет огня. Быстро сообразив, что не все его грехи отмолены горячими слезами раскаяния, он поднялся со стула и с вызовом посмотрел на своего палача.

В пяти шагах Андре остановился, поднял обрез, целясь в голову музыканта Святой Церкви и с неким удовлетворением посмотрел на его лицо. Хочешь обидеть Лису, умей держать удар — Колин был щедро исцарапан, правый глаз заплыл. Он и раньше не вызывал у Андре восхищения, а теперь — тем более.

Все слова с обеих сторон были бесполезны. Каждый знал, что сейчас произойдет и по какой причине. О чем переживал Колин — так это о том, что его новое произведение не найдет благодарного ценителя, оставшегося послушать музыку после воскресной проповеди. Андре сожалел, что его единственный, хоть и мимолетный, друг оказался душой омерзительней внешности любого уродца. Но, пришло время ставить точку в их знакомстве.

Андре нажал на курок, в пустом соборе раздался чудовищной силы грохот, звякнули разноцветные стекла в витражах, колыхнулась занавеска исповедальни и ненаписанные ноты, вылетевшие из затылка Колина, кровавыми брызгами окропили орган. Даже будучи охотником со стажем, Андре не мог смотреть на этот труп. Да и зачем?

Как можно быстро, он вышел из собора. На площади толпились люди, большей частью предпочитающие просто любоваться пожарищем, чем пытаться хоть что-то делать. Полицейские расталкивали зевак, освобождая проезд для пожарного экипажа. Утреннее небо, покрытое тучами, обещало дождь, но и оно не торопилось с реализацией задуманного. Повесив обрез на плечо, в надежде пройти незамеченным и спускаясь по ступеням вниз, Андре увидел среди людей Самсона. Бросив взгляд циркового работника, только что оставшегося без работы, уродец скрылся в толпе быстрее мыши, хозяйничающей в зерновом амбаре.