Ольга Птицева - Тожесть. Сборник рассказов

Потом — это когда в лицо Костей пахнуло сивушным дыханием, а влажный горячий язык прикоснулся к его губам. Не сладкий язычок какой-нибудь красотки с соседней параллели. Нет. Вполне себе мужской, принадлежащий другу его, брату почти, Дениске Семибратову, славному пареньку, любимцу Янкиной мамы.

Они застыли, пялясь друг на друга. Костя потом думал, что надо было все-таки врезать по бледному, потному и несчастному лицу, глядящему на него щенячьими глазами. Врезать-то можно было, а дальше что? На шум драки прибежали бы остальные, Янка бы заголосила, Глеб бы рванул их разнимать. Даже Катька пришла бы — стоять на верхней ступеньке подвала, кусать губу, сдерживать смех. Перед ней было бы совсем стыдно.

Некрасивая сцена вышла бы. А у них билеты на фест через две недели. Сдавать что ли? Деньги не вернут. Вот же глупость, ну, может, показалось? Ну, примерещилось спьяну. Косяк еще этот. Янка — дура, притащила херню какую-то.

Мысли метались в тяжелой голове, пауза затягивалась, Дениска дышал со всхлипом, даже жалко его стало. И Костя просто поднялся на ноги и пошел наверх. Они еще немного пошумели, потом завалились спать. А с утра, когда Дениска начал собираться в город и всех перебудил, Костя окончательно поверил, что ничего не случилось. Только на Янку злился до самого феста. Но простил. Дура, конечно. Зато своя. Привычная.

Он вообще их любил. Каждого, как родного. Принимал их слабости, помогал, как мог. Сунул Янке деньги на последнюю химию и тут же забыл. Она что-то лепетала, пыталась вернуть, даже слушать ее не стал. Катьку домой отправил, когда та приперлась, пьяная, в пальто, накинутом поверх белья. Хотелось ее до зубного скрежета, но взял такси, усадил, чмокнул в скулу, а на утро долго пялился на сообщение, мол, прости, я пошутила, спасибо тебе и бла-бла-бла. Ничего же не было. За что благодарить? Ничего и быть не могло. А приехал бы Дениска, пьяный и голый, и его бы домой отправил, и в жизни бы потом не упрекнул.

Потому что запретные удовольствия, своих последствий не стоят. Даже самые желанные. А если косячит кто-то другой, подставляя тебя в зону удара, сделай все, но увернись. Целее будешь, спокойнее. И тащи поскорее свою беспросветную дуру в ЗАГС, порадуй папочку. Авось никто больше не заявится к тебе в одном пальто.

Костя вызвал такси и спрятался под козырек подъезда, чтобы его не было видно из окна кухни. Она обязательно смотрит, моргает, дышит на стекло, трет пухлым кулачком. Увидит, придется улыбаться и махать, пока машина не подъедет. А это девять минут спокойного одиночества. Хватит, чтобы решить, с чего начать ненапряженный треп.

Вечер был пасмурный, бар затемненный и полупустой. Янка приехала первой. Отдала пальто подскочившему к ней официанту, отметила мельком его ироничный прищур, подумала, надо же, какой интересный мальчик. И тут же забыла.

Столик Глеб забронировал в самом углу за лестницей. Уютные диванчики и стул с резной спинкой. Янка пробралась к стене, рухнула на мягкую подушку, поправила юбку, сложила руки на коленях.

— Воды? — голос официанта доносился с мягкого полумрака.

Янка покачала головой.

— Я подожду остальных…

По лестнице раздались шаги, странным наитием Янка узнала в них Дениса. Подалась на звук. И правда он. Спускается в подвальчик, вжав голову в плечи. Серое пальто, серый цвет лица, или это освещение?

— Привет, — пробормотал, подсаживаясь.

— Воды? — официант смотрел на него, чуть ломая тонкие губы в усмешке.

— Мы подождем остальных, — повторила Янка, подставляя щеку для поцелуя.

От Дениса пахло сыростью, от Янки новыми духами, долго выбирала послаще — чтобы пахло фруктами, понимаете? Девушка консультант тут же потеряла к ней интерес и кивнула в сторону дешевых флакончиков.

— От тебя пахнет летом. — Улыбка делала серое лицо Дениса еще безнадежнее.

И они оба вдруг подумали, что вместе им удивительно просто. Не колко, не волнительно, не сладко, а просто. И в этой простоте, возможно, скрывается спасение. Но кому оно нужно, если ни волнительно и ни сладко?

Заговорили о ерунде.

— Как на работе?

— Так же. Как родители?

— Скрипят.

— Хорошее место Глеб выбрал, да?

— Да, уютно…

У Янки затрещал телефон.

— Да? — отодвинула трубку от лица. — Костик.

Денис выдавил слабую улыбку, пожалел, что не заказал воды.

На стол тут же опустился стакан, зажурчало из графина. Официант улыбался все так же едко, но смотрел понимающе.

— Могу смешать крепкого.