Лариса Баграмова - Проза

«Скоро Новый год», — сообщает ему Верочка, и Витя еле заметно кивает. Спустя некоторое время она чувствует, как долгожданное тепло начинает растекаться по её телу…

Авраам сидел на плоском камне на вершине холма и смотрел на вольготно раскинувшийся у его подножия Содом.

Холм был высокий, самый высокий во всей округе, и пёстрые шатры внизу казались совсем маленькими. Между ними, пиная путающихся под ногами собак, нетвёрдой походкой передвигались мужчины, с ближайшей окраины слышались резкие, высокие голоса женщин, рядом с ночными загонами для баранов бегали полуголые дети. Обрывки нестройной музыки и пьяных песнопений доносились с дальнего конца города, оттуда же, несмотря на неурочный час, тянулись вверх тонкие, еле заметные струйки голубоватого дыма.

Авраам ждал Его. Он уже дал ему знак, что придёт сегодня и решит, наконец, что делать с городом. Похоже, восходивший к Нему вопль о Содоме стал для Него нестерпимым.

На Содом опускались сумерки, и очертания шатров постепенно теряли чёткость. Зато, судя по проёмам широко распахнутых дверей, в домах, как и положено в этот час, один за другим стали зажигаться очаги, и вскоре ветер принёс со стороны города еле заметный запах жареного мяса. А может, Аврааму просто захотелось есть.

Камень, нагревшийся за день, медленно терял тепло, и Авраам, поёжившись, плотнее завернулся в ягнячью шкуру. Его всё не было.

«О каком количестве возможных праведников спросить у Него? — раздумывал Авраам. Их число никак не давало ему покоя, — Если я назову слишком малое количество, Он может отказаться, а если слишком большое, будет ли у меня шанс уменьшить его? Даст ли Он мне хотя бы ещё одну попытку?»

Со стороны куста жимолости раздался лёгкий шорох, словно ветер прошелестел в её ветвях. Авраам сполз с камня, пал ниц и поцеловал остывающую землю. Время вопроса пришло, и Авраам почувствовал, что у него пересохло в горле.

— Может быть, есть в этом городе пятьдесят праведников? — наконец, решился он, — Неужели Ты погубишь и не пощадишь места ради пятидесяти праведников в нём?

Число, которое назвал Авраам, было максимальным. Со стороны куста раздался вздох, похожий на усмешку, и Он ответил Аврааму:

— Если Я найду в этом городе пятьдесят праведников, то Я ради них пощажу всё место сиё.

Авраам вжался лицом в самую землю и, почти не дыша, слабым голосом повторил попытку:

— Может быть, до пятидесяти праведников не достанет пяти, неужели за недостатком пяти Ты истребишь весь город?

Он сказал:

— Не истреблю, если найду там сорок пять.

Авраам облегчённо выдохнул и медленно распрямил затёкшую спину:

— Может быть, найдется там сорок?

— Не сделаю того и ради сорока, — тотчас услышал он Его Ответ.

Дыхание Авраама участилось, сердце застучало сильнее, и кровь быстрее побежала по старческим жилам. Он поднял лицо:

— Да не прогневается Владыка, что я буду говорить: может быть, найдётся там тридцать?

— Не сделаю, если найдется там тридцать, — был ответ.

Авраам опёрся рукой на колено и поднялся на дрожащие ноги. Шкура ягнёнка сползла с его плеч и упала на землю, но он не почувствовал холода. Голос его окреп, и в глазах было изумление, когда он задал свой следующий вопрос:

— Вот, я решился говорить Владыке, может быть, найдется там двадцать?

И Он ответил Аврааму:

— Не истреблю ради двадцати.

Старик повернулся лицом к Содому. В наступившей темноте вид города был прекрасен: многочисленные костры, пылавшие там и тут, отбрасывали на натянутые полотнища шатров причудливые отсветы, между ними сновали силуэты мужчин и женщин с зажжёнными факелами в руках, и тени их причудливо переплетались на стенах жилищ. Музыка и смех стали громче, а от запаха жареного с пряными травами мяса у Авраама закружилась голова.

Авраам простер к городу руки, и тот весь поместился у него на ладонях, между десятью скрюченными от старости пальцами.

— Да не прогневается Владыка, что я скажу ещё однажды, — голос Авраама зазвенел, как много лет назад, — Может быть, найдётся там десять?

И от Его ответа снова перехватило дыхание Авраама:

— Не истреблю ради десяти.

Взгляд старика затуманился от слёз, он смотрел на город между своими ладонями и никак не мог поверить в происходящее. Какое число назвать сейчас? Сколько у него ещё попыток, и есть ли у них предел? Сердце стучало о рёбра, и Авраам положил одну руку себе на грудь. Весь город оказался заключён в единственную простёртую к нему десницу. Внезапная догадка осенила Авраама, и медленно-медленно сжав на фоне города пальцы в кулак, он прижал и его к своей груди…