Лариса Баграмова - Проза

С трудом заставив себя заглянуть деду в глаза, она увидела в них такую боль и унижение, что согласилась бы на что угодно, лишь бы повернуть время вспять и отменить то мгновение своей слабости.

Она села на пол рядом с кроватью.

— Что ты хочешь? — спросила она.

Ответ был не нужен, она его знала. Но помочь не могла ничем. Оставалось только ждать.

8

Катя всю ночь металась по кровати, и Полина металась вместе с нею. То раздевая дочь при повышении температуры, то закутывая её обратно в простыни, Полина давала ей пить и считала минуты до рассвета. К утру жар спал, и девочка уснула.

9

Утром, зайдя в палату, Полина увидела рядом с дедовой кроватью намотанную на батарею простыню.

— Удавиться хотел, — мрачно сообщил кто-то с другого конца палаты, — Силён мужик! Его бы силу да на мирные цели… С ним доктор всю ночь просидел рядом, ваш дедок хрипел ему что-то, спать никому не давал. Вот, оставили вам полюбоваться.

Полина почувствовала, как закружилась голова, и пол ушёл из-под ног. Она руками и зубами отвязала, оторвала, растерзала на части простыню и, едва передвигаясь на вдруг ставших неловкими ногах, вышвырнула её в бак.

— Я дала телеграммы родителям и дяде с теткой, они будут здесь через пару дней, — сообщила она деду.

«И увидят тебя, и зальют потоками жалости», — добавила она про себя. Дед заскрипел зубами, зарычал и отвернул от неё голову.

Полина тщательно развела в стакане принесённый из аптеки порошок марганцовки, строго согласно необходимым пропорциям. Надо смазать спину, иначе появятся пролежни.

Врач, зашедший в палату, остановился около них и мрачно наблюдал процедуру.

— Улучшения существенны, — заявил он, — При желании пациента жить можно бы даже и выкарабкаться…

Полина молча продолжала свои действия, стараясь касаться старческого тела как можно бережнее. Добавлять физическую боль к душевной — это слишком жестоко.

— Знаете что, — врач секунду помедлил, — Не оставляйте раствор близко к краю тумбочки. Он может принять его за компот и выпить. А это верная смерть.

И вышел из палаты.

Полина замерла. Господи! Если бы она могла умереть вместо него! Если бы это было возможно! Но даже если бы это было возможно, она не смогла бы позволить себе такой роскоши: дома её ждал больной ребенок, которому она была нужна. Без неё дочери не выжить.

Полина посмотрела на деда. Его взгляд был прикован к стакану с бурой жидкостью. Полина высыпала туда весь оставшийся порошок, и раствор стал блестяще-чёрным.

— Ты хочешь что-то сказать? — спросила она.

Дед покачал головой. Что может сказать перед смертью человек, вся жизнь которого была подвигом? Полина подвинула стакан к краю тумбочки и вышла в коридор.

10

Но это было ещё не всё. Два часа после этого Полина сидела рядом с дедом и держала в своей руке его содрогающуюся в судорогах руку. На почерневших губах деда запеклась коричневая пена, тело тряслось то крупной, то мелкой дрожью, на лбу выступали капли пота. Ни один звук не сорвался с его губ, ни один стон. Полина слышала только впивающийся кинжалом в сердце скрип его зубов. Никто из присутствовавших в палате даже не обратил на них внимания.

В десять часов вечера нянечка стала выгонять посетителей из больницы. Полина поцеловала деда в лоб и, бережно промокнув его лицо мокрым полотенцем, прикрыла грудь и шею простынёй, до самого подбородка.

— Катя ждет. Я нужна ей, — проговорила она, не слыша саму себя, но дед услышал.

— Я… хочу, — чуть приподнялся он над подушкой, и его шея надулась багровыми венами. Полина наклонилась к его лицу.

— Всё, — прошептал он.

11

Но и это было ещё не всё. Полина пришла домой и, потрогав Катин лоб, отправилась на кухню разводить в бутылочке жаропонижающее. Там она села на табуретку и стала раскачиваться из стороны в сторону.

Господи! За что ты посылаешь людям такие страдания? За что суждено нам мучиться как при жизни, так и, наверное, после смерти? Почему ты разъединяешь, разрываешь навеки любящие друг друга души? Господи, если ты существуешь на свете, — я проклинаю тебя!

В какой-то момент, на пике её ненависти и боли, Полину вдруг словно подбросило к потолку и тут же с силой швырнуло обратно на табуретку. И в тот же миг истошно закричала Катя. Всё! Словно вся тяжесть разом свалилась с плеч Полины. Она прижала к груди бутылочку с разведённым лекарством и бросилась к дочери.

12

Утром позвонила сестра. Она приходила навещать деда в больнице, и мрачный, чуть сутуловатый врач сообщил, что его больше нет.