Эдуард Веркин - Мертвец [litres]

– Что там? – заинтересовался Упырь.

– Да ничего там, чушь какая-то…

– Там что-то такое… – Упырь поднялся на цыпочки. – Интересное…

– Ничего интересного. Там какая-то чушь…

– Там клоун! – выглядел Упырь совершенно счастливо. – Там клоун! Я обожаю клоунов!

Он побежал на звук колокольчика. Баран.

Я постоял некоторое время, а потом тоже подтянулся к колокольчику. Лучше уж я буду там, чем тут.

Вокруг всей этой суматохи скопился народ, взрослые подтянулись, так что даже маленькая толпа образовалась. Я осторожно протиснулся сквозь неё.

Клоун был как клоун. Белое лицо с синими разводами, красные брови, красный нос, рыжий парик, сделанный из игрушечного льва, я-то знаю. Зелёный комбинезон, перекрашенный из комбинезона механика. Розовые ботинки с дурацкими бонбонами.

– А давайте теперь в паровозик! – дебильным голосом прочирикал клоун. – Чур я первый!

– Ура!!! – вопили дети и выстраивались в паровозик.

Они топали по кругу, пыхтели, завывали, клоун лупил их надувным молотком и раздавал карамельки.

И Упырь. Тоже там был, в паровозике. Пыхтел, руками двигал, как поршнями, смотреть не хочется.

– Иди сюда! – крикнул он мне.

Я сделал шаг назад. Упырь отцепился от паровозика и, приплясывая, подбежал ко.

– Пойдём, это здорово!

Но я отдёрнул руку. Клоун продолжал веселуху. В ход пошли конфетти, серпантины и какой-то разноцветный рис, всё это крутилось и вертелось в безбашенном хороводе.

– Пойдём, это здорово!

– Не хочу!

Откуда-то неожиданно вынырнул Вырвиглаз, его только не хватало. Он поглядел на клоуна, поглядел на меня, ухмыльнулся:

– Твоя мамашка? – Вырвиглаз ткнул меня в бок.

Я сделал вид, что не заметил.

– Мамашка твоя? – погромче спросил Вырвиглаз.

Я промолчал. Вырвиглаз идиотски рассмеялся.

– Твоя мама клоуном работает? – с интересом спросил Упырь. – А ты и не рассказывал! Это здорово! А я всегда в детстве хотел, чтобы у меня на дне рождения были клоуны! Только почему-то всё время не получалось…

– Классно скачет, – прокомментировал Вырвиглаз. – Смешно.

Клоун подпрыгивал между ребятами, нёс какую-то пургу про Бармалея, дул в какую-то гуделку. Дети на Вырвиглаза не очень хорошо поглядывали, он им мешал явно.

– А я и не знал, что твоя матуха – клоун! – громко сказал Вырвиглаз. – То-то я смотрю, что ты тоже такой клоун!

Я молчал.

Мать прыгала и кривлялась. Не знаю, видела ли она меня.

– У меня ласты есть зелёные, могу предложить, – заржал Вырвиглаз. – Классно к костюмчику пойдёт!

– Так это твоя мама? – тихо спросил Упырь.

Я молчал.

Воскресенье получилось коротким.

С утра заявился отец. Выглядел он вполне здорово. Закончил возню с дровами и объявил, что сегодня наше дружное семейство предпримет поездку на картошку, совмещённую с пикником. Мне не хотелось ехать ни на какую картошку, но ещё меньше хотелось видеть Упыря. И я решил – лучше на картошку.

Картошка у нас разрослась хорошая, а пикник удался ниже среднего. Папаша чересчур бодро взялся за шашлык. Шашлык делать он не умел, мясо горело, а то, что не горело, было сырым. К тому же они не купили нормального мяса, не купили ни баранины, ни свинины, купили окорочка, замариновали их и принялись жарить. Всем известно, что из окорочков получаются дрянные шашлыки. Невкусные. Зачем было затевать всю эту семейную идиллию?

Освободился я только после обеда, ближе к вечеру.

И сразу отправился к музею.

Музей уже не работал, на информационном стенде висело объявление. Экспедиция должна была состояться в следующую субботу.

В следующую, совсем скоро. А потом они ещё поедут к курганам. В августе. Будут искать золото скифов и купаться в море. В глубоком Чёрном море, говорят, оно пахнет сильнее всех остальных морей.

Но в объявлении про это ничего не говорилось. Зато там имелась специальная графа, поле для вписывания фамилий желающих, зудящих метеоритоисканием, и успели вписаться уже семь человек. Катька Родионова была, само собой, первой.

Я хотел что-нибудь нехорошее сделать, приписать к её фамилии что-нибудь дурацкое. Чтобы получилось что-нибудь такое, к примеру: Родионова-Кадык, или Родионова-Сикосьнакось. Но вдруг я подумал, что на самом деле я совершенно этого не желаю.

Мне всё равно.

Я улыбнулся и отправился домой. Остановился возле ларька с мороженым. Купил две штуки, съел, купил ещё две штуки, съел.

Возле ларька стояли две баторские девчонки.