Николай Полунин - Меч короля Артура

— Умоляю, дети… вы же не знаете… Питер совсем раскрыл дверь:

— Да где там кто?

— С другой стороны, — вдруг сказал мзпьчишка.

— Что же ты, паршивец…

Они перебежали в одну из комнат.

— В доме есть второй выход?

— Нет, — Эдгар дрожал рядом, как замерзший пес. — И задняя стена глухая.

— Где остальные? — Питер смотрел на темно-синий "оппель", нахально торчащий на поляне позади обвалившегося хлева, метрах в ста.

— Кто? А. Наверху. Тихий час.

Над головой что-то грохнуло и покатилось со звоном. Питер мельком взглянул на потолок — штукатурка почти всюду осыпалась, в углах паутина.

— Там спальни? Наверху? Устроили бы приборку, что ли, учитель тоже.

— Спальни, спальни… Умоляю…

— Ладно. — Глядя на него, Питер решился. Потянул за ручку на оконной раме, дернул, посыпались пыль и окаменевшая замазка. — Это действительно за мной. — Совсем отодрал раму, так что теперь можно было распахнуть окно одним движением.

— Не прощаюсь, — сказал он. — Постарайтесь придумать что-нибудь поинтереснее. А главное, ближе к правде. И упаси вас бог, Ленд, тихо смыться. Упаси вас бог.

— Куда же я… от них, — Эдгар прижал к себе все еще испуганного мальчишку. Не похоже было, чтобы тот, к кому мальчик сейчас так доверчиво прильнул, несколько месяцев или, скажем, год назад хватал его, скручивал руки или глушил наркотиком, пихал в багажник автомобиля… Черт, какое в конце концов мне дело!

— Отойдите, — велел Питер. — Уйдите за стену.

Двое уже вышли из "оппеля", фланирующей походкой направлялись к дому. Он полез через подоконник, и последнее, что видел в комнате, — как учитель Эдгар с неподдельным волнением и страхом глядит на своего мальчишку, а тот замер, стоит с закрытыми глазами, будто собрался грохнуться в обморок или прислушивается к чему-то, одному ему ведомому.

Питер вывалился из оконного проема, юркнул, надеясь все же, что его светлый костюм достаточно хорошо заметен на фоне темно-красной стены, за ближайший угол, оглянулся. Волки перешли на легкий галоп, значит, увидели. Так. Все о'кей, подпустим их поближе, а там пусть догоняют мои четыре колеса. А учитель — действительно, на черта он им сдался…

Машины во дворе не было.

Не осталось уже секунд, чтобы соображать и смотреть, близко ли погоня, Питер опрометью кинулся за угол сарая — единственного доступного ему убежища. От сарая до куста у изгороди было метров десять, от куста до зарослей — раза в три больше. У самой стены он споткнулся, полетел кубарем, и это спасло ему жизнь: две пули, почти одна в одну, впились в сухое серое дерево. Питер откатился, упал за угол и, добежав до куста, понял, что к зарослям ему не успеть.

Но гораздо хуже было другое. Из-за деревьев — и Питер решил, что у него двоится в глазах, — хлопая незакрытой дверцей, выскочил темно-синий "оппель". Уйма времени — секунд пять — понадобилось Питеру, чтобы осознать очевидный факт: "оппель" волков стоит за домом, а этот появился со стороны дороги. Тогда он что было сил побежал навстречу и прыгнул. Несколько раз по кузову будто ударили палкой, на Питера, скорчившегося на заднем сиденье, упали крошки пробитого стекла.

— Где ты машину такую взял? — выдохнул Питер.

— Взял, какая была, а что? Хороший "оппель".

— Хороший… Можно заикой остаться на всю жизнь. — Питер поднялся, оглядел дырки в заднем стекле.

— Ты о чем? — сказал Серж. Машину кидало на проселке. — Возьми, — протянул через плечо пистолет. — Мы сейчас куда? Домой?

— Сбрось-ка скорость, — велел Питер. Опять оглянулся, прихлопнул дверцу — ту самую, в которую он влетел.

— Ты не закончил, что ли? — Серж повернул к нему свое лицо, показав глянцевую, будто пластиковую кожу. Шедевр протезирующей техники. Собственно, она и была пластиком в широком смысле слова. Как и нос, веки, щеки и губы. Но когда под нею у тебя — один огромный рубец от буквально стесанной плоти, то и она должна казаться великолепной. Вот еще одно, мельком подумал Питер, чего ждали от дьявола Балтерманца, — переворот в пластической хирургии. Это-то я помню, столько было восторгов… Дождались. Что-то я не ко времени его вспомнил, неужто есть хотя бы минимум истины в россказнях спятившего биохимика?..

Долгожданная погоня наконец показалась из-за поворота.

— Не очень отрывайся, — сказал Питер. — Утащим их.

— Не люблю я этого. Работа есть работа. Ты ее делаешь, я тебя увожу. А так…

— Ну-ну, не ворчи. Лучше добавь к своим еще одну серебряную крону. Сколько их в твоей копилке?