Николай Полунин - Меч короля Артура

Питер шумно, разом выдохнул из себя и наваждение, и азарт, и, сплюнув, поглядел на распывшуюся красную слюну. С брови капнуло. И по морде достали, ишь ты, прыткие. Пошевелил ногой ближайшего. Нет, все живы, ну а кому что повредил — не обессудьте, ребятушки. Вот этот, здоровый, точно еще поглядит с тоскою в унитаз. Однако умыться бы.

— Ох, мистер, — запричитал бармен, — сюда, сюда, вот здесь…

— И позвоните в полицию, пусть соберут, что осталось.

— Сию минуту…

Через какое-то время, дав все необходимые объяснения и позволив, с приносимыми извинениями и соболезнованиями, заклеить себе бровь, Питер садился в свою машину. Тут до него дошло. "Он сегодня едет в город". — "Это хорошо". Вот так, да? "Это хорошо", да? Просили передавать привет, Ладно, сволочи, я тоже знаю, с кого начать…

Он пролетел двадцать километров за семь минут, прямиком ворвался в кабинет, где хозяин, утопая в кресле не по росту, выглядывал из золотого халата, положа ладошки на пустейшее сукно перед собой. Питер ухватил его за отвороты, выдернул из-за стола и дважды, особо не целясь, вбил кулак в перекошенный немым воплем рот.

— На пол! Лечь! Руки вытянуть, головы не поднимать. — Позвал в дверь: — Плавский! Вильгельм! Где вы там?

Появился Вилли со своими дрожащими пальцами и испуганными глазами.

— Этот вас бил?

Вилли переводил взгляд с распростертого человечка на Питера, потом робко кивнул.

— Кто он, как зовут, конечно, не знаете?

Вилли помотал головой. Питер посмотрел на часы. Без двух два. До контрольной явки целый час, но темно-синий "оппель", кто бы в нем ни сидел, где-то рядом. Одна радость — кабинет без окон.

— Слушай, ты. — Лежащий тихонько завыл, из-под лица у него расплывалось по паласу темное пятно. — Уясни себе, меня интересуют твои приятели, а не ты. Кто, откуда, что им надо. Расскажешь — можешь убираться, мне не до возни с полицией. Ну?

— Не понимаю ваш, — глухо прошепелявил тот.

— Повтори еще раз, пожалуйста, — любезно попросил Питер, отводя ногу.

— Я не понимаю, о шем выф-ф!..

— Зачем вы его бьете? — неожиданно подал голос Вилли.

— Вас они гладили, что ли, а, хозяин? "Петух" ведь — ваша собственность, не так ли?

— Уже не моя.

— Закладная? — догадался Питер. — Шпану на меня натравили тоже твои приятели? — Он ткнул в халат. — Твои, твои…

— Они обещали устроить, чтобы банк подождал, — тихо проговорил Вилли, — а сегодня утром пришло извещение…

— Ну вот, а вы хотели, чтобы я поверил, что этому заведению по карману держать еще и портье. Они не предъявляли никаких карточек?

— Нет. Просто сказали, что они из контрразведки (А что, очень может быть, подумал Питер.), и что это нужно для одной секретной операции, и чтобы я предупредил Эдну. А когда я…

— А когда вы вспомнили о своих конституционных правах, они просто начали вас бить, да? Эх, вы. Кстати, расскажите о своем предыдущем постояльце.

— Служащий налогового управления. На отдыхе. Один. — Вилли помолчал. — Непьющий.

— Я тоже непьющий, — заверил его Питер. — Куда ходил, как исчез, говорил что-нибудь?

— Гулял… Мы почти не общались. Да, ездил обедать в Брюкк. Эдны-то не было, а платил как за полный пансион. А как исчез? Ушел, как обычно, в горы и не вернулся. Ничего не нашли.

— Он прожил около недели?

— Шесть дней. Любил уходить за перевал, однажды вернулся очень поздно, часу во втором, я даже беспокоиться стал…

— Так. — Схватил лежащего за плечо, перевернул лицом вверх. — Ну, ты будешь говорить или нет? Видишь, нет твоих приятелей, хотя небось ты уж весь эфир истерзал. Чем они тебя там снабдили… — Он встряхнул замершего человечка, из рукава у того выкатилась черная горошина. — Так. Дай сюда.

Питер покатал мягкую горошину, представляя, как она заливается сейчас на какой-то там частоте. Потом сжал сильнее и, рискуя проколоть пальцы, раздавил. Мягкая шкурка лопнула, зернышко раскрошилось. Он достал из кармана плоскую коробочку с закругленными углами, отжал клавишу.

— Вот, и глушить тебя больше не требуется. Будешь отвечать? А то ведь я сейчас рассержусь.

— Не жнаю нишего, — прошамкал маленький человечек.

— Ну вот, уже другой разговор. Так что за птицы? Человечек всхлипнул, сплюнул, сморщился.

— Што! што! Эти они… Балтерманцевы отродья. Тошно жнаю. Меня нашли череж Синдикат, шка-жали — ешть работа.

— Какая работа?

— Жа тобой шледить… гад, вше жубы мне поломал…

— И все?

— А до тебя они жа другим шледили, этим, налоговым иншпектором на отдыхе. Только беж меня. Я — шпечиально для твоей першоны.