Раду Чобану - Сумерки

— Ха-ха-ха! Шутник! Ха-ха-ха! Здорово! — он восхищенно ткнул Ливиу кулачком в плечо. — Вы неподражаемы! Ха-ха-ха! Обязательно расскажу на коллегии. Ха-ха-ха!

«Рассказывай, рассказывай, — подумал Ливиу. — Кто найдет это смешным, кроме таких ослов, как ты». Когда-то Ливиу предложил Беше одну защиту: дело не политическое, но не менее пакостное. Теперь Беша, по-видимому, нашел повод сквитаться. Дело коммунистов! Вот мошенник! Интересно знать, выиграл ли он тот процесс? Ливиу про него и думать забыл. Но Беша пройдоха, наверняка выиграл…

— А как прошла та защита?

Беша все еще хохотал.

— Какая?

— Кажется, Мэркулеску… экспорт свеклы…

Новый взрыв хохота.

— Ох-хо-хо! Колоссальное дело! Вот это был процесс! Я вам обязан.

— Наверно, вам пришлось туго? Что-то там было нечисто.

— Да, да, вы правы, коллега. Дело было с душком, с душком!.. Но что поделаешь? — тут он остановился, и Ливиу пришлось невольно тоже остановиться. Беша заговорил драматическим шепотом. — Я беден. Так беден, что почти голодаю, поверите, коллега? Очень, очень беден… — прочувствованно заключил он и, заложив руки за спину и опустив глаза, зашагал дальше.

Ливиу улыбнулся. Он знал, что у Беши счет в банке на несколько миллионов, что тот недавно купил участок под виллу возле самого фешенебельного курорта, что ему только что досталось большое тещино наследство.

На углу расстались. Ливиу посмотрел ему вслед: кривоногий Беша шел, переваливаясь с боку на бок, как утка, и его розовый затылок то и дело показывался над воротником пальто из добротного английского сукна. Злые языки поговаривали, будто у Беши все шкафы забиты рулонами ткани.

Ливиу остановился у двери с высоким окошком и латунной ручкой в стиле барокко. После весеннего пьянящего воздуха в нос ударил тяжелый дух книжной пыли. В сумрачной комнате Ливиу едва разглядел маленького лысого Шлезингера, который увязывал на полу внушительную стопку папок.

При виде Ливиу тот оставил свое занятие, разогнулся.

— Хорошо, что ты пришел, — сказал он. — Посмотри на бедного еврея Моисе Шлезингера. Делам моим капут.

Только сейчас Ливиу заметил царящий вокруг беспорядок: на столе и на полу обрывки бумаг, всюду грязь, шкафы опечатаны, а всегда искрящийся весельем Моисе растерян и подавлен.

— Что случилось?

Моисе, не отвечая, уселся на край заляпанного чернилами крашеного стола и закурил трубку. Ливиу тоже закурил.

— Садись, Ливиу, — помолчав, проговорил он. — Мою контору закрыли…

— Как закрыли? Кто?

— Закрыли, и все. А — кто? Спрашивать смешно. Мне запретили заниматься моим делом…

Действительно, смешно было спрашивать… Значит, началось… Жизнь усложняется. И с квартирой дело стопорится… Чем же им мешал бедняга Моисе? Чем же он теперь будет заниматься?

— Что ты собираешься делать? — спросил он.

— Сначала выкурю трубку с тобой за компанию. Потом взвалю на плечи мешок и в дождь, снег и зной пойду бродить по дорогам торговать перьями, как делали мои деды и прадеды: «Перья-а-а! Перья-а-а!»

Ливиу рассмеялся.

— Моисе, дорогой, я тебе очень сочувствую. Это ужасное свинство, но, надеюсь, перьями тебе торговать не придется. Ты же не бросишь своего занятия?..

— Мне запретили, понимаешь?

— Неужели ты не сможешь заниматься тихонько, без вывески? Никогда этому не поверю.

— Я и сам так решил, но хотел от тебя скрыть.

Оба рассмеялись. Они дружили со школьной скамьи, да и сидели за одной партой и полностью доверяли друг другу.

— Ну, таким ты мне больше нравишься. А то я чуть было не поверил в торговлю перьями…

— На всякий случай мешком я запасся…

— Спрячь его подальше. Вот тебе от меня первое дело: нужна квартира.

Моисе посерьезнел, уселся поудобнее на краю стола.

— Квартира?

— Да. Из четырех-пяти комнат. Светлая. Сухая. С удобствами, в центре…

— О-ля-ля! — так Моисе всегда выражал восторг. — А кому?

— Мне лично.

— О-ля-ля! — Моисе спрыгнул со стола и заходил по комнате, остановился, постучал трубкой по стене, вытряхивая пепел, и стал рассуждать вслух. — Такая красивая женщина, как твоя Марилена, должна враждовать со свекровью. Да, ты прав… Молодые — отдельно, старики — отдельно, и в семье наступит мир и любовь на все сто… — он остановился напротив Ливиу, неторопливо стал набивать трубку. — Я правильно понял?.. Есть у меня на примете роскошная квартира. Первый класс! Люкс!.. У Гринфельда!..

У Гринфельда особняк под стать северовскому и расположен ближе к центру, как раз напротив кафе «Бульвар». Ливиу на такое и не рассчитывал, все же он помедлил с ответом, раздумывая.