Александр Зиновьев - В преддверии рая

К дневнику Мальчика было приложено заключение экспертизы: обычный случай мании величия. Кто знает, вздохнул Человек, уничтожавший эти материалы, может быть, человечество вообще есть продукт мании величия. А поздно ночью после закрытия всех заведений, где можно было хоть что-то выпить, Человек сидел со случайными собутыльниками в песочнице на детской площадке, наливал водку в позабытую каким-то младенцем формочку и произносил речь.

— Что вы тут бормочете мне про науку, истину, профессионализм, специалистов?! Я сам профессионал, дай бог всякому. И чего стоят наши специалисты, когда дело касается судьбы человека, я насмотрелся досыта. Тошнит! Нет, не от водки! От водки меня никогда не тошнит. Меня от науки тошнит. Дайте нашим специалистам всю историю цивилизации на экспертизу. Если они узнают, что это требуется для ВСП или ОГБ... Впрочем, это одно и то же... Они вам без звука дадут заключение, что все лучшие люди прошлого были шизофрениками и уголовниками. Уверяю вас, друзья мои, если бы идеи марксизма-ленинизма, партия нового типа, ВСП, ОГБ, МВД и прочие прелести, без коих жить мы не можем, появились бы в первобытном обществе, то мы так и не вышли бы из первобытного состояния. Впрочем, в этом тоже был свой плюс. Тогда не было бы ни марксизмаленинизма, ни партии нового типа, ни ВСП, ни ОГБ, ни МВД... Итак, выпьем за то, чтобы все они сдохли!

— Никто не знает и никогда уже не узнает, чем и как закончилось «Евангелие от Ивана»,— говорит один интеллигент другому. Остались лишь разрозненные отрывки и сомнительные свидетельства очевидцев. Возьмем, например, такие строки:

Сомнительно, чтобы их сочинил автор «Евангелия», ибо он как философски грамотный человек знал, что решить все проблемы и исчерпать все темы невозможно. Эти слова можно приписать самому Генеральному Секретарю, поскольку в речи по поводу десятилетнего юбилея Первоапрельского Пленума он так и сказал, что «мы решили по существу все проблемы и исчерпали все спорные вопросы, связанные с переходом от развитого социализма к недоразвитому коммунизму», а выше его чина на Земле уже ничего быть не может. Или, например, вот этот стих:

Опять-таки никакой дифференции специфики, позволяющей отнести его с полной доверенностью к «Евангелию». Если бы в этом стихе не было слов «диссидент» и «Генсек», его вполне можно было бы отнести к Древней Греции, к эпохе Возрождения или Средневековья. Слово «ЦеКа» пусть вас не смущает, ибо общество без диссидентов и Генсека мыслимо /первое время после смерти Сталина, например/, а без ЦК — нет. Без настоящего ленинского ЦК — нет, ни в коем случае!

— Есть все-таки в мире некая справедливость,— говорит другой интеллигент первому, кивая с усмешкой на портреты вождей.— Помните, как сказано в «Евангелии от Ивана»:

Чем больше они раздувают свое ничтожное величие, тем с большим треском лопаются потом. Их статуи, бюсты, портреты, сочинения и прочее дерьмо люди при первом же удобном случае выкидывают на свалку. Они это чуют и потому буйствуют. Их маниакальное стремление навязать себя человечеству в качестве «ума, чести и совести» поразительно. Они думают, что чем больше насрут, тем дольше вонять будет. О, кретины! Мы лишь маленькие кучки оберегаем, а на месте больших расчищаем арену для новых.

И правильно сделают. И наложат свою кучу, еще более грандиозную и вонючую. Ибо в этом и состоит их прогресс.

— Итак,— сказал собеседник с грустью,— еще одна историческая эпопея окончилась. И что? Ничего особенного. Пустяки. Как сказано в том же «Евангелии»: