Александр Зиновьев: Иди на Голгофу

АЛЕКСАНДР ЗИНОВЬЕВ

ИДИ НА ГОЛГОФУ

Еще в ранней юности я обнаружил для себя, что реальный коммунистический строй в России во многом не соответствовал прекрасному коммунистическому идеалу. Вместе с тем всякое иное общественное устройство для меня было неприемлемо. Как жить с такими умонастроениями? Я сказал себе тогда (это был 1939 год), что идеальное общество, которое удовлетворило бы меня полностью, никогда не существовало и не будет существовать. Я решил, что важно не столько то, каким является данное мне общество, сколько то, каким должен стать я сам в условиях этого общества согласно моим представлениям об идеальном человеке. Такая задача казалась мне осуществимой. Но осуществимой ценой жертв и страданий, что меня не пугало, а, наоборот, делало жизнь осмысленной. Я отбросил всякие намерения насчет преобразований общества и начал делать эксперимент над самим собою - создавать идеальное общество из одного человека, то есть из самого себя. Постепенно я выработал свою систему правил поведения, позволявшую мне сохраниться и развиться в качестве автономной личности в условиях советского (коммунистического) общества. Делал я это исключительно для себя, не помышляя о предании гласности своих идей.

Но судьба моя сложилась так, что в возрасте уже за пятьдесят лет (в 1974 году) я обратился к писательской деятельности. Естественно, многое из того, что я обдумывал и изобретал для личного пользования, стало появляться на страницах моих книг в форме высказываний моих литературных персонажей, причем порою в юмористическом виде. Было бы ошибочно отождествлять меня с героями моих книг. Но некоторые из них в той или иной мере выражали и мои жизненные принципы. Таким, в частности, является главный герой этой книги, Иван Лаптев.

Иван Лаптев принимает коммунистическое общество как данность, как явление природы. Это не значит, что он доволен им. Наоборот, оно вызывает у него отвращение. Но он не хочет его реформировать или уничтожать. Он считает, что любое другое общественное устройство еще хуже его, а всякие попытки его улучшить могут привести лишь к ухудшениям. Он решает изобрести свое религиозное учение ("учение о житии"), благодаря которому человек смог бы жить достойным образом в данном обществе. Говоря его словами, он хотел научить людей, как стать святыми без отрыва от греховного процесса жизни. Я как автор вовсе не призываю читателя следовать примеру и советам Лаптева. Я описал его и его учение как одну из возможных жизненных позиций. Более того, я старался показать, что такой путь не всякому по силам, что это путь страданий - путь на Голгофу.

Я закончил эту книгу уже к началу 1982 года. Просмотрев ее сейчас, я, однако, не нашел в ней ничего такого, что мне захотелось бы изменить. Наоборот, наблюдая события в сегодняшней России, я все более убеждаюсь в правильности избранной мною еще в 1939 году жизненной установки: время великих социально-политических идеалов прошло, пришло время их разрушения, извращения, оплевывания, опошления. Мне это не подходит. Человечество вновь отброшено к самым основам бытия. Мы находимся в самом начале нового цикла истории. Вновь предстоит многовековая борьба за "земной рай" (за "царство божие"). И начинать ее, хотим мы этого или нет, придется с самого фундамента - с преобразования самих себя в соответствии с идеалами такого рода, которые пытался изобрести "русский Бог" Иван Лаптев.

А. Зиновьев

Мюнхен, 15 августа 1990 года.

ВЫНУЖДЕННОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта книга была закончена уже в 1982 году. В дальнейшем она подверглась лишь незначительным переделкам. Моя жизнь в то время сложилась так, что особого рода "почитатели" моего творчества получили доступ к моим рукописям. Помимо рукописи этой книги, та же судьба постигла рукопись другой книги, "Живи", написанной примерно в то же время. Был даже довольно продолжительный период, когда я сам был лишен доступа к моим рукописям, и судьба их мне была неизвестна. Я тогда об этом неоднократно заявлял в моих интервью для прессы. Когда я получил свои рукописи обратно, то по ряду причин не смог опубликовать их немедленно с целью самозащиты, как я это был вынужден сделать в свое время с книгой "Желтый дом". Одна из этих причин состоит в том, что мой издатель выпускал в это время в свет мои другие работы и просто не мог опубликовать еще две.

Я считаю необходимым заявить обо всем этом, так как попытки деморализовать и дискредитировать меня самыми подлыми методами упомянутые "почитатели" моего творчества не прекращали все годы моего пребывания на Западе и, судя по всему, намерены продолжать и впредь.