Маартен 'т Харт - Полет кроншнепов

Мать принесла кофе и сказала:

— Не обращайте внимания на моего мужа. Он все никак не может примириться с тем, что пастор Зелле ушел. Мне он тоже очень нравился. Ведь как прекрасно говорил!

— Но жизнь его расходилась с его словом.

— Верно, — согласился отец, — однако у большинства старейшин жизнь тоже расходится со словами, и все-таки они приходят к тебе домой с визитом.

— Что ты имеешь в виду? — В голосе Вейнхорста послышалась угроза.

— Да так, — отвечал отец. — Просто знаю я одного старейшину, который из черствого хлеба делает печенье.

— Что ты сказал? — вскочил Варнаар. — Не на меня ли ты намекаешь?

— Не на тебя, Варнаар, сядь и успокойся, — вмешался Вейнхорст. — Я слышал, ты собираешься в университет, — обратился он ко мне.

— Да.

— Биологом хочешь стать, если не ошибаюсь. Верно?

— Да.

— Не в Лейдене ли?

— В Лейдене.

— А разве у нас нет своего университета, основанного уроженцем нашего города? — спросил Вейнхорст.

— Да, — с готовностью подхватил Варнаар. — Свободный университет Амстердама.

— Помолчи-ка, Варнаар, — перебил Вейнхорст. — Я лишь вот что хочу сказать: если мальчик из нашего круга собирается учиться, он должен поступить в Свободный университет. В Лейдене ведь преподают это безбожное учение об эволюции.

— В Амстердаме тоже, — сообщил я. — Там работает профессор Левер. Он написал книгу об эволюции.

— Конечно же, против эволюции? — спросил Вейнхорст.

— Нет, — ответил я, — Левер тоже утверждает, что эволюция существует.

— Это Левер так говорит? Преподаватель Свободного университета? Мы сообщим церковному совету, что и в Свободном университете проповедуется это безбожное учение. Оно исходит от сатаны.

— Да нет же, — возразил я, — от Дарвина.

— И все-таки тебе гораздо лучше пойти учиться в Свободный университет, — сказал Варнаар. — Там ты будешь вместе с юношами и девушками из Нового союза. В Лейдене учатся безбожники, люди, которые забыли Господа и свой долг перед ним, они плюют на Бога и его заповеди. Ты будешь там среди грешников, мытарей и блудниц.

— У тебя были связи? — спросил Вейнхорст.

— У меня нет девушки, — отрезал я.

— Ну, представь-ка себе теперь, познакомишься с девушкой. А она не нашей веры. Что тогда? Или, может быть, ей вовсе грош цена.

— Он пока девушками не интересуется, — вмешалась мать.

Я пожал плечами, а отец вновь счел нужным высказаться:

— Сын мой, всегда помни слова Соломона: «Лучше находиться под сточною трубою, из которой непрестанно каплет, нежели сидеть за столом со сварливою женою».

— Не верится мне, — сказал Вейнхорст. — Я знаю нынешнюю молодежь. Вот приспичит им, и что тогда? Начинают искать в своем кругу, я это всегда говорил. Грех перед Богом — посылать сына в Лейден.

— Вейнхорст, — сказал отец, — он будет там жить у моей сестры, там ему будет гораздо лучше, чем если он станет один снимать комнату в Амстердаме. Шурин — тоже старейшина, будет держать его в ежовых рукавицах.

Вейнхорст и отец молча посмотрели друг другу в глаза. И снова отцовский взгляд блеснул зеленым огнем, а Вейнхорст беспокойно забарабанил пальцами по спинке стула. Нервная гримаса исказила его багровое лицо. Интересно, выпивает ли он, подумал я.

— Как в этой семье обстоит дело с духовной жизнью? — спросил он.

— Полный порядок, — ответил отец.

— Однако, брат, я все реже и реже вижу вас в церкви.

— Вот вернется Зелле, буду ходить чаще, но не раньше.

— А вы знаете, что он сказал сестре Бравенбур — той самой, которую периодически надо класть в больницу святого Йориса, потому что она почти что спятила? Он пришел ее навестить и сказал: «Залезла бы как-нибудь со здоровым парнем под одеяло, и всем твоим проблемам конец». В тот же день ее пришлось отправить к святому Йорису. Ох уж этот Зелле… Ну а как здесь насчет тайного общения с Богом? Каждый ли день читают тут за трапезой слово божие?

— Да, — отвечал отец. — Вот только родословия мы пропускаем.

— Это я понял, — заметил Вейнхорст.

— Когда пойдешь исповедоваться? — спросил меня Варнаар.

— Не знаю.

— Ты и в Лейдене будешь готовиться к конфирмации?

— Да.

— Кто там проповедует для студентов?

— Пастор Ротхёйзен.

— Ротхёйзен? Он ведь у моряков проповедует?

— Уже нет, — сказал я.

— Отличный пастор, — вмешался отец. — Это вам, конечно, не Зелле, тот был экстракласс, но и этот первый сорт.

— Да, — сказала мама.

— Как пить дать, — добавил отец.