Маартен 'т Харт - Полет кроншнепов

На каждом имени он запинался, некоторые слетали с его губ по кусочкам.

— Так кончается слово божие, — произнес он, закончив чтение, и торжественно заключил: — Надеюсь, кое-что из этих родословий западет вам в душу. А теперь помолитесь со мной.

Он подождал, пока мы все сложим руки, затем комната огласилась его завываниями:

— Всемогущий отче, перед чьим престолом ангелы день-деньской распевают псалмы, молим Тебя, благослови сегодняшний вечер. Мы собрались здесь, чтобы дать друг другу вкусить и испить слова Твоего. Господи, Ты сказал: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я». Господи, так пребудь же с нами ныне, присно и во веки веков, дабы мы могли действовать решительно, не корысти ради, но по воле Иисуса. Аминь.

Я широко раскрыл глаза. Брат Варнаар взял стул и пододвинул к столу. Отец, сидевший во время молитвы, поднялся и стал у камина.

— Сядьте же, брат, — предложил Вейнхорст.

— Если вы тоже сядете, — ответил отец.

— Я постою, — сказал Вейнхорст, — мне так лучше видно всю семью.

— Я тоже с удовольствием постою.

— Брат, прошу вас сесть, я не смогу нормально работать, если вы будете стоять.

— Никогда не видал, чтобы старейшина стоял, приходя в дом, — возразил отец, — но раз вы стоите, я тоже постою.

— Брат, — вздохнул Вейнхорст, — зачем ты прешь против рожна?

— Ни против чего я не пру, я просто стою.

— Слушай, сядь, — вмешалась мать.

— Ни за что, если Вейнхорст не сядет.

Воцарилась тишина. Такой поворот дела во время визита старейшин был для меня неожиданным. Я изумленно воззрился на отца, а он по-прежнему спокойно стоял у камина.

Брат Варнаар беспокойно заерзал на стуле. Вейнхорст сделал шаг по направлению к столу, стал за стулом и положил обе руки на спинку.

— Так лучше? — спросил он.

Отец взял другой стул и стал точно так же, прямо напротив Вейнхорста, положив свои сильные руки на спинку стула. Оба, отец и старейшина, посмотрели друг другу в глаза. Глаза отца постепенно меняли цвет, становясь светло-зелеными. Сердится, подумал я. А Вейнхорст опустил взгляд и на негнущихся ногах принялся ходить вокруг стула. Потом начал медленно приседать, но окончательно плюхнулся на стул, лишь когда отец тоже сел.

— Вашу жену я вижу в церкви каждое воскресенье, но вас, брат, встречаю там не слишком часто.

— Я не церковная крыса, — отрезал отец.

— «Не уклоняйтесь от взаимных встреч наших», — учит апостол, — мягко произнес Варнаар.

— Конечно, но в его бытность, наверное, не так скверно читали проповеди, как нынче. Теперешним священникам грош цена, а единственного хорошего из них — Зелле — они выгнали.

— Брат, не стоит заводить об этом разговор, сами знаете почему, и уж особенно при вашем сыне.

— Он все это знает, — возразил отец.

— Ты проходишь катехизис? — спросил меня Варнаар.

— Да, — угрюмо ответил я.

— Мог бы ты тогда назвать, из каких трех частей состоит Гейдельбергский катехизис?

— Падение, искупление, благодарность.

— Хорошо, — отметил Варнаар, — а что тогда означает «падение»?

— Грех.

— Можно задать вам вопрос, Варнаар? — произнес отец. — За что повесили хлебодара?

— Какого хлебодара? — спросил Варнаар.

— Хлебодара из рассказа об Иосифе в Египте, — сказал отец.

Варнаар медленно повторил вопрос, на лбу у него выступили капельки пота. Потом он сказал:

— Мы пришли к вам не затем, чтобы отвечать на вопросы.

— Разумеется, — отвечал отец с издевкой, — но если к тебе домой приходит старейшина, который не может ответить на такой простой вопрос, представляю себе, как эти старейшины знают Священное писание, а?

Наступило молчание. Часы пробили восемь. Прозвучало восемь бесстрастных ударов грома.

— Пойди-ка свари кофе для братьев, — приказал маме отец, — а я пока задам еще один вопросик брату Вейнхорсту. Кто был отцом сыновей Зеведея?

Брат Вейнхорст поднялся. И снова подошел к камину. Но не успел он положить руку на каминную полку, как отец уже стал с ним рядом.

— В жизни еще не видывал, чтобы старейшины не могли ответить на такой простой вопрос, — произнес отец.

— Брат, — сказал Вейнхорст, медленно шагая обратно к стулу, — тут вам не викторина, это визит старейшин, не забывайте.

— А кто первым начал задавать вопросы?

— Церковный совет поручил нам выяснить путем домашних посещений, как у детей обстоит дело со знанием слова божьего.

— Могли бы сначала прощупать самих старейшин, — сказал отец. — Ладно, я сам отвечу на свои вопросы. Отцом сыновей Зеведея был, конечно, Зеведей, а хлебодара повесили за шею.