Джульет Греймс - Семь или восемь смертей Стеллы Фортуны [litres]

Не успели прийти и снять пальто, как раздался звонок в дверь. Антонио, который обыкновенно открывать не ходил, аж подпрыгнул, метнулся в прихожую, да еще и крикнул:

– Ассунта, давай кофе вари!

Как тут было Стелле не напрячься?

Она проскочила в кухню.

– Мама, мы кого-то ждем?

Ассунта не ответила. Руки ее, отмерявшие ложечкой кофе для кофеварки, почему-то дрожали. Никогда она лукавить не умела.

Раздался повторный звонок.

– Кто пришел? – почти беззвучно спросила Стелла.

Ассунта расплескала кофе, поспешила протереть столешницу, но не произнесла ни слова.

Ах так? Ладно же! Стелла поспешила прочь из кухни, проскользнула через прихожую прежде, чем Тони справился с замком, и заперлась в ванной комнате. Там она села на крышку унитаза, сжала кулаки и навострила уши.

Вполне предсказуемо раздался жизнерадостный тенор Кармело. Нет, ну здесь же все его заждались!

– Что за славный денек! – расслышала Стелла.

Далее последовали неизбежные гостевые банальности:

– Дядюшка Антонио, очень мило с вашей стороны было меня пригласить. Тетушка Ассунта, я бы кофейку выпил. Ого, и пирог будет! Красота-то какая!

Понятно. Мать, предательница, испекла апельсиновый пирог, зная, что Кармело явится в гости. Значит, у них все было спланировано? А Тину они тоже в замысел посвятили?

В дверь постучали. Стеллу от ярости трясло, она едва дышала. И не открыла.

– Стелла, давай там поживей, – сказала из-за двери Тина. – Кармело пришел, выйди поздоровайся.

Наивность этой просьбы взбесила Стеллу.

– Тина, я ведь тебя предупреждала!

Повисла пауза. Видимо придумав отмазку, Тина произнесла:

– Ты о чем? Кармело к Рокко пришел. Неудобно будет, если ты даже не скажешь ему «привет».

– Врешь, – процедила Стелла.

К Рокко! Так она и поверила! А пирог, пирог-то зачем пекли? Кармело явился предложение делать – Стелла голову бы на отсечение дала, что это так. Она даже подозревала, что согласие отца уже было у Кармело в кармане. Чего доброго, отец и план этот разработал.

Тина продолжала скрестись в ванную, словно не знала Стеллу всю жизнь, словно прежний опыт не подсказывал ей: сестра не выйдет, все равно не выйдет.

– Ну Стелла! Ну открой! Неудобно же! Все на месте, а тебя нет. Поздоровайся с Кармело!

Еще поканючив, Тина наконец-то убралась. Стеллино дыхание стало ровнее, краска отхлынула от щек. Правда, живот скрутило. Стелла взялась тереть свой медальончик-оберег и занималась этим, пока не поняла: сглаз тут ни при чем, эффект дежавю – тоже. Все дело в памяти тела: четыре года назад, на новогодней вечеринке, Стелла вот так же пряталась в туалете, уверенная, что захворала. Тогда спазмы оказались предвестниками менструации. Стелла приспутила трусики. Нет, на сей раз не то; да и по времени не должно бы. Ничего себе, на какие штуки способна память! Потрясенная, Стелла плеснула в лицо холодной водой.

В ожидании, пока Кармело откланяется, время тянулось медленно. Всякий раз, когда кто-нибудь шлепал мимо ванной, Стеллу окатывало ужасом. Вот сейчас к двери приблизится отец – а это ей не Тина! Антонио рявкнет что-нибудь вроде «Живо выметайся! Считаю до двух!», взломает дверь и выволочет Стеллу силой – красную, встрепанную, жалкую. Однако отец так и не пришел.

Зато каждые четверть часа являлась Тина и заводила свое «Стелла, иди поздоровайся с Кармело». Стелла не отвечала. Один раз в дверь забарабанили не по-женски, и голос Рокко потребовал:

– Ванную освободи! Мне отлить надо!

– В окошко высунь да отлей! – прошипела Стелла и тотчас раскаялась, что не сдержалась. Рокко выругался, однако ушел.

Делать в ванной, ясно, было абсолютно нечего, разве только психовать. Правда, в шкафчике нашелся красный лак для ногтей, и Стелла часть времени употребила на маникюр. Она попыталась вложить в это занятие максимум стараний, даже под нос себе напевала, чтобы присутствия духа не терять. Раньше ногти на Стеллиной правой руке всегда красила Тина. О том, как пройдет остаток вечера, Стелла думать избегала. Наверняка отец поколотит ее; но вот насколько сильно? И неужели отныне ее удел – пережидать страшное на унитазе?

Кармело, судя по всему, решил переупрямить Стеллу. По ее подсчетам, прошло два часа – а из гостиной по-прежнему долетает эхо его хвастливых восклицаний. Неужели Кармело невдомек: выйти после столь долгого сидения в туалете будет для Стеллы крайне унизительно? Нет, он вздумал лишить ее остатков достоинства.

Когда Тина постучалась в очередной раз, ее голос звучал совершенно иначе.