Джульет Греймс - Семь или восемь смертей Стеллы Фортуны [litres]

Ярость прихлынула к Стеллиному горлу. Нет, невыносимо! Все равно что со стенкой разговаривать!

– На что тебе именно я сдалась? Девушек, что ли, мало? Чуть ли не любую помани – побежит за тобой вприпрыжку. Со мной ты только время теряешь! Прекрати!

Кармело сверкнул глазами.

– Стелла, у нас общее будущее. Я его прямо вижу. И ты увидишь. Мы друг другу предназначены. С самого рождения.

Стелла фыркнула. Хорош мужчина, который о предназначениях трындит.

– Послушай меня, Стелла! Рокко, мой лучший друг, скоро вернется и создаст семью с Тиной. Только представь, как будет славно, если и мы поженимся! Наши дети будут расти как родные братья и сестры!

Вон оно что! А Стелла-то все раздумывала, что он за фрукт, этот Кармело Маглиери: честный парень или опасный сердцеед? Миляга или деспот? Простак или манипулятор? Теперь ясно: вся его доброта – напускная. В душе Кармело мужлан вроде Стеллиного отца. По крайней мере, тоже норовит все держать под контролем. А что манеры у него вкрадчивые, так это ему только в минус. Кармело не любит Стеллу, иначе прислушался бы к ней. Любит он красивую картинку, которую в голове нарисовал, а Стелла ему для полного комплекта нужна.

Ничего, она его отвадит. Она ему мечты испоганит, уж постарается. Стелла уставилась на свои руки, даже вывернула левое запястье, чтобы лучше видеть ровные хирургические шрамы от пересадки кожи. Мысль ее работала в усиленном режиме, кровь билась в ушах.

– Кармело, а тебя не смущает, что я к плите близко не подхожу и подходить не собираюсь?

– Ну, тогда тебе лучшего мужа, чем я, не найти. Я отличный повар. – Кармело для убедительности кивнул. – Не каждый мужчина, заметь, потерпит жену, которая ему не стряпает.

И снова в горле заклокотала ненависть.

– Ты что, больной? Ущербный? – Стелла вскочила с места, повысила голос. – Чего ты за мной ухлестываешь? Ты мне противен, потому что ты слюнтяй, а я слюнтяев на дух не выношу! Ты жалок, Кармело!

Стелла пошла к дверям, однако на полпути обернулась. Буквально заставила себя кричать, как на базаре:

– Ты не ослышался! Слюнтяй! Тряпка! Юродивый!

Пускай остальные посетители считают ее горластой бабой, пускай досадуют: «Угораздило же в один зал с парой макаронников попасть!» Пускай и Кармело укрепится во мнении, что Стелла – стерва, скандалистка, хабалка.

Он тоже поднялся, но Стелла не дала ему слова сказать, взвизгнула:

– Хочешь на той жениться, которая тебя в грош не ставит? Любишь в дураках ходить, в подкаблучниках?

Кармело покраснел до бровей.

– По-моему, нам пора.

– Юродивый, – повторила Стелла, стыдясь себя до последней возможности.

Со щеткой в руках на крики спешила официантка. Не догадывалась, из-за чего сыр-бор, чего ждать.

– Пойдем, – скомандовал Кармело.

Стелла вышла первой. Ей было совсем тошно. Так опуститься – вопить на людях! Ничего, главное, чтобы получилось. Чтобы цель оправдала средства.

– Отвези меня домой, – сказала Стелла. – Мне нездоровится.

Кармело прошагал с ней до машины, распахнул пассажирскую дверцу, сел за руль. Его лицо еще горело. Должно быть, Кармело кипел от ярости. Или переживал прилив стыда?

До Бедфорд-стрит ехали молча. Возле дома Кармело вышел из машины и помог выйти Стелле. За ней он проследовал к крыльцу. На звонок открыла Ассунта.

– Почему вы так рано? Вы ж в кино собирались!

– Стелла неважно себя чувствует, – процедил Кармело. В прихожую шагу не сделал, так на придверном коврике и стоял.

– Доченька, что с тобой? Где болит? – заквохтала Ассунта, беря Стеллу за плечо, разворачивая к себе.

– Ничего страшного, мама. – Отвращение к себе и ярость накатывали волнами, попеременно. Разве Кармело больше ничего не скажет? И что дальше? С ним покончено – или как? – Я, наверное, переела. Пойду прилягу.

Кармело чуть коснулся шляпы, глянул сначала на Ассунту, затем на Стеллу.

– Благодарю за прекрасный вечер. Надеюсь, тебе скоро полегчает.

Голос был ровный, бесстрастный. Кармело надвинул шляпу поглубже и шагнул с крыльца.

Ассунта сделала страшные глаза. Явно тщилась вообразить, что там у дочери с женихом не заладилось.

– Отвечай, Стелла, почему вы так рано вернулись?

Ответа не последовало. Стелла метнулась мимо матери, прямиком в туалет, где ее стошнило гамбургером.

Четыре ночи подряд после свидания Стелла просыпалась в холодном поту – ей снился ее личный кошмар. Стелла дошла до того, что боялась засыпать. Когда дальнейшее бодрствование стало казаться невыносимым, кошмар отступил.