Луис Урреа - Дом падших ангелов

– Ты нормально? – спросил Джио.

Лало мотнул головой.

– Делай, что должен делать, пап.

И они отошли в сторонку для секретных переговоров.

Младший Ангел, наблюдая за ними, молча взмолился: «Только не это, не снова».

Откуда ни возьмись явилась Минни:

– Чокнутая семейка, да?

– Никак не привыкну.

Младший Ангел решил ничего не говорить о том, что только что видел.

Вернулся Джио, наклонился к Старшему, осторожно обнял за плечи:

– Крутая тусовка, дед.

– Gracias, mijo .

Джио положил маленький сверток на кучу таких же свертков, горой сваленных рядом со Старшим Ангелом.

– Принес кой-чё. С днюхой тебя.

За его спиной Лало балансировал на самых носках.

– На что зыришь, Мышка?

– Ты что, под кайфом, братец?

– Я тебе не идиот. Следи за собой, куколка.

– Отвали, Лало.

– Да ты вообще не в курсах, – сказал Лало. – У меня нет проблем. Сколько тебе повторять? – Внезапно на лице у него выступила испарина. – Тебе бы такую ногу, посмотрел бы, что запоешь.

Минни присмирела.

– Джио! Пошли отсюда, – скомандовал Лало. Кивок в сторону белых девиц: – И брось этих шлюх.

Минни, скомкав салфетку, швырнула ее в голову Лало.

– Грубиян! – крикнула она его удаляющейся спине, повернулась к Младшему Ангелу: – Поздоровайся с девочками из предместья.

Девицы пялились тупо-жизнерадостно.

– Кто бы говорил о грубости, – хмыкнул Ангел.

– Вот как? – возмутилась Минни. – Это я грубая? Девчонки, вы где живете?

– Мы живем в Твин Оукс рядом с Империал-Бич, – ответила пухленькая. – Со всеми этими мексикашками.

– Вот, не я грубая, – констатировала Минни, покидая сцену.

Он не успел броситься следом с извинениями, как пухлая девица сообщила:

– Меня зовут Вельвет? Рифмуется с «корвет»? А мою сестру зовут Нила? Ни с чем не рифмуется?

Каждое предложение она превращала в вопрос – с интонацией поэта, читающего свои стихи.

– Меня прозвали Брелок, – призналась Нила.

– Очень интересно.

– Потому что у меня зубы кривые, и говорят, я могу зубами открыть бутылку с пивом, как открывашка.

Младший Ангел растерялся. И вдруг испытал необъяснимый всплеск любви к двум этим никому не нужным глупышкам.

Блокнот заполнялся. Он рисовал на страничке про Лало – печальный поникший цветок. С одной стороны кружит стая черных летучих мышей. Джио. С другой стороны – одинокая маленькая колибри. Майра. Ему вдруг стало невыразимо грустно. И его нежность пропитала страницы, исчерченные линиями и каракулями.

14:00

Минул полдень, солнце прорвалось сквозь облака ослепительной лавиной света.

Satanic Hispanic украдкой наблюдал за Француженкой и очень нервничал. Тут не прокатит обычный подход, какой-нибудь прикол или, наоборот, комплимент. Да чтоб тебя. Уже пару раз он порывался подойти, но, струсив, сворачивал к Пато и Пазузу. Он был почти уверен, что она тоже глаз на него положила, хотя за темными очками ни черта не разобрать. Но глаза-то у нее точно есть. Ему даже почудилось, что она слегка улыбнулась разок.

Пато настучал на телефоне сообщение в Манилу: У ТЕБЯ ЕСТЬ ФОТО ТВОИХ НОГ?

Марко сел рядом с отцом, с досадой хлопнул себя ладонью по голове. Лузер. Ну почему вечно так?

Вернулся диджей, врубил дикое умпа-умпа на трубе, нарко-рок из Синалоа. Народ выплясывал что-то мексиканское, со стороны – скачущие лошади. Марко ненавидел всю эту хрень про Чапо [240] Эль Чапо – мексиканский наркобарон, самый крупный наркоторговец в истории, был самым опасным из разыскиваемых преступников мира, приговорен к пожизненному заключению. – Примечание переводчика. . И танцы их ненавидел. Он даже на выпускной не пошел. Да блин, он и Satanic Hispanic сколотил, чтобы с девчонками знакомиться, но на их выступления приходили только парни. Пацаны в черных футболках с Misfits [241] Misfits – американская панк-рок-группа, создатели хоррор-панка. – Примечание переводчика. , тычущие в воздух «козу», прыгающие, толкающиеся и стукающиеся башками. Разбитых носов до фига, а симпатичных девчонок ни одной. И тут это. В двух шагах от него скучает самая расцыпистая цыпочка на свете. И приглядывается к нему. Он вытер ладони о джинсы. Потеют. Отлично.

Поднял себя из-за стола и повлек сквозь целую армию кузин, толпившихся на пути, остановился перед ней, улыбнулся.

Она смотрела прямо перед собой, затянулась, выпустила облачко пара в его сторону.

– Привет! – сказал он.