Виктор Баранец - Офицерский крест [Служба и любовь полковника Генштаба] [litres]

– Набоков… Машенька… Ганин… Людмила… Любовь…

– Хороший вопрос, Анжела, – строгого тона в голосе Гаевской уже не было, студентка явно потрафила ей, видимо, зная, что Людмила Георгиевна обожает Набокова. И тут ее уже было не остановить, – она заговорила о повести «Машенька» азартно, упоительно, иногда цитируя наизусть целые абзацы. Но речь ее при этом была какой-то академичной, словно она читала свою же диссертацию:

– Связь Ганина с Машей ни на секунду не оставляет ощущения, что речь идёт о любви. Но это не любовь. Набоков пишет: «И тоскуя и стыдясь, он чувствовал, как бессмысленная нежность, – печальная теплота, оставшаяся там, где очень мимолетно скользнула когда-то любовь, – заставляет его прижиматься без страсти к пурпурной резине её поддающихся губ…». Была ли у Ганина настоящая любовь? Когда совсем мальчиком встретил он Машеньку, то полюбил не её, а свою мечту, придуманный им идеал женщины. Машенька оказалась недостойной его. Он любил тишину, уединение, красоту, искал гармонию. Она же была легкомысленна, тянула его в толпу. А «он чувствовал, что от этих встреч мельчает истинная любовь». В мире Набокова счастливая любовь невозможна. Она или связана с изменой, или же герои вообще не знают, что такое любовь. Индивидуалистический пафос, страх подчинения другому человеку, страх возможности его суда заставляют героев Набокова забыть о ней. Часто в основе сюжета произведений писателя любовный треугольник. Но накала страстей, благородства чувств в его произведениях найти невозможно, история выглядит пошлой и скучной…

Где-то в средних рядах поднял руку студент-очкарик и Людмила подала ему знак, что готова его слушать. Сказала:

– А у тебя какой вопрос, Ильницкий?

– Людмила Георгиевна, а прощать измену можно?

И снова держит паузу жена Гаевского. Расхаживает перед кафедрой, снимает очки, грызет дужку. Говорит, наконец:

– Да, Степан, проблема верности и измены сопряжена с таким понятием, как прощение. Каждый может совершить ошибку, предать близкого человека во имя своих чувств… порой мимолетных. В том же романе «Анна Каренина» мы видим обманутого мужа, который, вместе с тем, до последнего не отпускает свою жену, ибо очень дорожит ею. А в романе Толстого «Война и мир» обратная ситуация: обманутый Болконский возмущен тем, что Наташа Ростова отвергла его, обвиняет девушку в измене. Тем самым князь Андрей показывает нам свою слабость, неспособность прощать. Впрочем, Болконский и Ростова впоследствии, перед его смертью, встретятся, он простит возлюбленную, и душа Андрея успокоится… Сейчас, в наше время, проблема не стала менее острой. Этот этический выбор в течение жизни совершает каждый человек и только от него самого зависит, каким он будет. На примере многих произведений русской классической литературы можно сделать вывод, что семью нужно создавать по любви, тогда измена не придет в ваш дом…

«Семью нужно создавать по любви… Семью нужно создавать по любви», – эти слова Людмилы, как рыбы в неводе, будто застряли в голове Гаевского, когда он стремительно шагал по длинному коридору к выходу из старинного университетского корпуса.

Он залез в машину и, откинувшись на спинку сиденья, долго сидел так в лихорадочных раздумьях обо всем, что произошло с ним, с Людмилой.

– «Семью нужно создавать по любви», – все еще слышал он ее голос. И думал: «Какая банальность…

Примитивная истина… Разве я не любил Людмилу, когда создавал семью? Разве она не любила меня? Двоих детей родили. Тихо и мирно жили сколько? Двадцать пять лет… И вот теперь… И вот теперь так жизнь повернулась. И я завел с Натальей роман… И Людмила с Тормасовым в койке кувыркается… Как жить, как жить дальше?»…

Он не знал, как жить дальше.

Он позвонил по мобильнику Журбею и отпросился со службы, – сказал, что плохо себя чувствует.

– Что-то серьезное? Помощь нужна? – заботливо спросил Журбей, – у меня хорошие связи…

– Спасибо, Игорь Романович, – ответил Гаевский, – ничего серьезного, просто нервишки что-то зашалили.

– О, у меня есть отличный рецепт от этой болячки! – уже весело заговорил Журбей, – берете стакан водки, всыпаете в него половину чайной ложки черного перца, и…

Гаевский слушал Журбея с улыбкой, а в глазах его была жуткая печаль…

Гаевский все в том же мрачном настроении приехал в Крылатское, с трудом припарковал на краю густо заставленного машинами двора, и поднялся на лифте на свой, шестой этаж. Едва он вставил ключ в дверь квартиры, как в кармане зажужжал мобильник, – звонила Людмила: