Алексей Шерстобитов - Дневники обреченных

Эти мысли стали первыми из прочувствованных заключенным. Никак не отреагировав, он промолчал, заинтересовавшись наблюдением перемены настроения, и эмоциональностью самого мыслительного процесса, если не с сутью мыслей, то с их зарядом. Зная тему предстоящей беседы, этого было достаточно для того, что бы понять и их ход — так бывает часто в жизни, когда один из участников диалога, заранее предугадывает, что хочет сказать второй.

Дождавшись момента, когда терпение гостя достигло максимума, а мысли потекли по замкнувшемуся кругу, Кирилл разорвал тишину неожиданным:

— Зачем тебе все это?

— Что?… — Такой вопрос своим смыслом подходил к слишком многому, поэтому, что бы ответить, необходимо было, сначала, понять в отношении чего он задан, причем ошибиться — значит, проиграть первый гейм, а переспрашивать, все равно, что признать свою неготовность вести беседу, что тоже минус. Не ожидав подобного хода, генерал сделал вид, будто не расслышал, во что поверил бы зрячий, но не сегодняшний Буслаев, понимающий все происходящее с сидящим напротив. К тому же, обвиняемый не имел ни планов своего спасения, ни жажды быть сильнее, не собирался соперничать. Происходящее сейчас для него почти не имело смысла, в то время, как пришедший с каждым мгновением повышал ставки, таким образом «играя» сам с собой, а в такой игре случаются только проигрыши.

— Так… зачем тебе это?

— Хочу тебе помочь…

— Это не правда, но я о другом… — Предположить такую смелость, конкретику рассуждений совершенно не связанную с его положением, тем более исходя из нависшей угрозы пожизненного заключения, было не возможно, а потому и это продолжение и все последующее просто выталкивало «Петровича», раз за разом, из наезженной думами об этой встрече, колеи:

— Позволь мне судить…

— Мне безразлично…, не поверишь, хоть я и ослеп, но вижу теперь гораздо глубже — все сказанное тобой даст мне полную картину безошибочную и беспроигрышную в отношении тебя… Тебе не стоило приходить сюда с неправедными целями, но я приму любые…

— Я не стану сердиться… Что бы ты хотел от меня?

— Ничего… А ты?

— С тобой стало сложно говорить, а ведь твое положение очень усугубилось за последние неделю — две…

— Оно усугубилось, когда я согласился стать депутатом, понимая, что все с этим связанное прежде всего игра, а лишь потом бизнес. Привыкать к правилам приходилось в процессе, причем и кубики то за тебя бросают и фишки двигают в нужную, кому-то сторону, совершенно не интересуясь твоим мнением…

— Ну это грубо… Даже в этих стенах не стоит забывать о…

— О подвале на острове?

— Хотя бы… — Кирилл почувствовал некоторое переживание не свойственное собеседнику, будто не хотел продолжения этой темы, что бывает в случае отсутствия фактов, которыми можно свободно оперировать. Мелькнувшая догадка, указала правильное направление:

— Подвал был сумрачный, ты прекрасный режиссер и все делал всегда вовремя, но зачем?

— Что ты имеешь в виду? Ты дал команду… Ну ты же понимаешь…

— Передай мои извинения этой женщине, она действительна очаровательна, а мне бы нужно было лечить свои нервы, а вместо этого… — Сергей Петрович от удивления приоткрыл рот, не ожидав такого поворота. Интонации в словах бывшего шефа не оставляли сомнений о правильном понимании произошедшего тогда, а значит эта партия проиграна. Как у хорошего, даже гениального игрока, давно не получавшего такую оплеуху, у бывшего советника Буслаева взыграла не злоба, но уважение к сопернику, захотелось понять, как тот догадался, где была совершена ошибка и каким образом потенциальный на сто процентов ведомый стал ведущим и без оппеляционно лидирствующим:

— Я не смогу этого сделать… — Только и оставалось отвечать двояко, не споря и ничего не доказывая, делая вид, будто ничего не произошло.

— Я и не настаиваю.

— Ты очень изменился, я бы даже сказал — возбуждаешь недюжее любопытство. Что за способности ты приобрел?

— Хочешь такие же?…

— А что именно. Написанный доклад Лагидзе содержит несколько формулировок, близких к фантастике. Я, признаться, не поверил, думал — это попытка тебе помочь… Но теперь вижу…

— Значит, ты признаешься, что не хотел помочь?…

— Можно и так сказать…

— Я понимаю, что ты не тот, за кого себя выдаешь…, почему не сказать прямо, облегчив себе душу?…

— Ты был на пути стратегического направления, а потому тебя, да и любого на твоем месте, нужно было не контролировать, а направлять…