Марина Крамер - Удержи меня [СИ litres с оптимизированной обложкой]

– Нет?! Да ты вообще соображаешь что-то или как? Эта баба чуть на тот свет тебя не отправила, с ребенком вместе, а ты – нет?!

– Мам, не кричи, а? – попросила я, сморщившись. – Да, я не буду писать заявление. У нее тоже ребенок, между прочим. И потом – Даниил… ну, как это все будет, ты представляешь? Ведь это его бывшая жена… и вообще – все эти суды, разбирательства, следователи… Мам, у меня жить-то сил нет, а тут такое еще…

Удивительно, но настаивать она не стала, махнула рукой и перевела разговор на Маруську – как ест, как спит, как гуляет.

– Опять ничего нашего в девке нет, – вздохнула она. – Копия папочка, как фотография. Добился своего…

– Мам, ну, хватит. За что ты его так не любишь? Уже все прошло…

– Ага, вот я и вижу, как прошло – вот прямо сейчас сижу и вижу. Маша, да если бы не он…

– Ну, теперь-то что уже об этом? – перебила я. – Уже поздно – и он есть, и Маруська тоже.

– Почему назвали так?

– Даниил назвал, – я улыбнулась и взяла мать за руку. – Мам, ну, перестань ты постоянно искать в нем подвох, а? Ну, мы ж с ним живем вместе…

– А не женитесь тогда почему?

– Я не хочу. Не хочу, чтобы Юлька носила не такую фамилию, как я.

– А так у вас двое надвое? – не удержалась мама.

– Да и пусть – нас это не очень волнует.

– Вас лично, Мария Сергеевна, я вижу, вообще ничего не волнует. Живешь, куда кривая вывезет.

– Мама, может, ты прекратишь? Сил нет никаких от твоих постоянных упреков. Я живу так, как меня устраивает.

– Дура ты, Господи прости! Двое детей уже – а все дура! Ты посмотри на себя-то – во что превратилась?

– Почему тебе все время нужно, чтобы я делала так, как ты хочешь? Вот ты со своими принципами – сильно счастливую жизнь прожила? Даже вспомнить нечего!

– Как это нечего? – возмутилась мать. – Да мы с отцом где только не были, всю страну объехали от и до! И ни разу не поссорились крупно, душа в душу прожили!

– Что ты себя-то обманываешь? – я покачала головой, вспомнив, как в моем детстве отец довольно часто не ночевал дома, и мать проводила бессонные ночи в кухне у окна. – А как папа гулял, не помнишь? А я вот помню. И баб его помню, к которым он бегал, а тебе врал, что на работу уходит.

– О-о! Понесла! – мать махнула рукой, словно отгоняя мои воспоминания о весьма неприятных мгновениях в ее жизни. – Любой мужик бегает налево, только умный делает это так, чтобы семья не страдала, а дурак, как твой Городницкий, разводится!

К счастью, пришла Юлька, и этот разговор прекратился, иначе мы бы очень сильно повздорили. Но при ребенке выяснять какие-то отношения мы считали неправильным, хоть тут были солидарны…

Дочь сунула мне карточку, села на кровать и вздохнула.

– Ты чего? – я погладила ее по руке, одернула рукав свитера, задравшийся почти до локтя.

– Когда тебя выпишут? Мне так без тебя скучно…

– Скоро, заяц. Я и так попросила доктора, чтобы долго не держали, лучше буду на перевязки в свое отделение ходить, да и Даниил сам может…

– Ага, здорово придумала! – возмутилась мама, скручивая в рулончик матерчатую сумку. – С такими повреждениями, после операции – и дома перевязываться! Сегодня же позвоню и скажу, чтобы думать не смел!

Она опять никак не назвала Даниила, но я прекрасно поняла, кого она имеет в виду. Правда, Даниил вчера тоже разорался, когда я заикнулась об этом, так что в этом вопросе они с мамой, пожалуй, придут, так сказать, к консенсусу…

Юлька с матерью просидели у меня долго, но больше мы не касались ни Даниила, ни моей ранней выписки, обсуждали Юлькиного нового партнера, количество тренировок, да и о платьях теперь придется думать, и уже сейчас можно начинать фасоны рисовать – их ведь два нужно, длинное стандартное и короткое латинское. Юлька о новом партнере говорила ровно, без восторгов, но и без отрицательных эмоций – так и сказала: «Мальчик как мальчик. Нормальный». И это уже было хорошо – все-таки после шести лет танцевания с Олегом привыкать к новому партнеру проблематично, но, значит, между ними сложились вполне приемлемые отношения.

– Он хотя бы не ноет и не жалуется, – сказала дочь, теребя поясок джинсов. – Работает столько, сколько скажут, если надо после тренировки задержаться, то задерживается. Мы ж теперь после основной еще час сами работаем, закрепляем.

– Устаешь? – спросила я, и Юлька пожала плечами:

– Нормально, привыкла уже.

Наконец, они собрались домой, у Юльки в восемь начиналась групповая тренировка. Я попыталась встать, чтобы проводить их хотя бы до двери, и не смогла – слабость одолела, заставив вернуться в исходное положение.