Ганс Фаллада - Крестьяне, бонзы и бомбы

— Не поэтому! Видит бог, не поэтому! Мы вынуждены экономить. Наши отцы города, ну, вы сами знаете… Экономия, экономия, экономия. В год это несколько тысяч марок. А «Хроника», что поделаешь, самая маленькая газета в городе. Очень сожалею, но ничего тут изменить не могу.

— Наш тираж семь тысяч сто шестьдесят. «Фольксцайтунг» выходит в Альтхольме лишь в пяти тысячах экземпляров.

— Ошибаетесь, господин Штуфф. В самом деле, ошибаетесь. Не пять, а девять тысяч!

— Позвольте дать вам совет, господин бургомистр: сходите как-нибудь днем, в полдвенадцатого, на Буршта, к их редакции, и посчитайте, сколько пакетов с «Фольксцайтунг» доставляет им грузовик из Штеттина. Говорю вам: пять тысяч, включая пропагандистские материалы.

— Все-таки вы наверняка ошибаетесь, господин Штуфф, у меня точные данные. А как я проверю семь тысяч «Хроники»?

— Очень просто: я представлю вам свидетельство, заверенное нотариусом Пеппером, которое удостоверяет эту цифру на основании бухгалтерских книг учета и реестров подписчиков.

— Нотариальное свидетельство существует, господин Штуфф?

— Пришлю его вам для ознакомления.

— Это необязательно. Достаточно вашего слова. Значит, у «Хроники» семитысячный тираж?

— Семь тысяч сто шестьдесят.

— Хорошо. Дайте мне письменную справку и будете снова получать объявления от муниципалитета. — И подчеркнуто: — Разумеется, при условии, что «Хроника» не будет нападать на городское управление. Нашему печатному органу нельзя быть нашим врагом.

— Мы не можем заранее одобрять все их действия.

— Дорогой господин Штуфф! Мы же понимаем друг друга. Против деловой критики никто не возражает. — И, улыбаясь: — А как вы думаете насчет сегодняшней демонстрации крестьян?

Штуфф, тоже улыбаясь: — Еще утром я высказал Файнбубе свое мнение: по-моему, она провалится.

Бургомистр, совсем мягко: — Вот видите, точки соприкосновения всегда найдутся. За успешное сотрудничество, господин Штуфф!

— Будем надеяться. Всего доброго, господин бургомистр.

Господин Гебхардт, газетный наполеончик Задней Померании, — так его в насмешку прозвали друзья — а их у него нет, — вошел в свой кабинет, как всегда, ровно в девять. Прокурист Траутман уже здесь, готовый к ежедневному докладу о самом главном, — количестве и объеме поступившей рекламы.

— Дело в том, — любит повторять Гебхардт, — что я читаю свою газету с конца. То, что стоит впереди, мне безразлично. Реклама — вот главное.

— Сегодня понедельник, плохой день, объявлений насилу на две полосы, придется штопать.

— Давайте-ка еще на полполосы «Персиль». Все равно заполнять надо…

Траутман иного мнения: — Нет, если уж затыкать, то лучше тем, что не попадется на глаза поместившему рекламу. Иначе сами цены собьем. Заткнем Фордом, у них здесь нет представителя.

Шеф согласен: — Между прочим, господин Траутман, с «Хроникой» наконец завершилось. Покупка оформлена. Этот… Шаббельт вчера вечером подписал.

— Какие условия?

— Никаких. Что вы, он же в критическом положении! Будет рад, если я оставлю ему хотя бы квартиру.

Траутман: — А его и не удастся выставить без разрешения жилищного отдела.

— Вот именно. Так как же? Штуффа возьмем?

— Ну его. Пусть попросится.

— Стало быть, оставим его у нас? — спрашивает шеф.

— Конечно, оставим, — соглашается Траутман. — Ни у кого здесь нет таких связей, как у Штуффа. Да и писать может.

— Сколько ему положим, как думаете? — осторожно спрашивает шеф.

— Пока что он получал, кажется, пятьсот.

— Пятьсот? Да вы что! Столько «Хроника» не приносит никогда.

— Может, и приносит, но Штуффу, во всяком случае, пятьсот не дадим. Триста пятьдесят и, — чтобы подсластить пилюлю, — двадцать марок на издержки.

— А если не согласится?

— Куда он денется? Ему скоро пятьдесят, из Альтхольма он уже не уедет.

— В любом случае все должно быть обставлено так, чтобы люди не заметили, что «Хроника» теперь принадлежит нам. Иначе это повредит сбыту.

— Разумеется. Но Хайнсиусу и Блёккеру сказать надо.

— Вы полагаете? А кому это лучше сделать — вам или мне?

— Конечно, вам! Вы же купили газету.

— Тогда позовите обоих, господин Траутман… Пожалуйста.

— Хорошо. Я пришлю их.

Хайнсиус, главный редактор крупнейшей газеты Альтхольма, высокий лысый мужчина в люстриновом пиджаке, влетает к шефу первым с гранками в руках.

— Доброе утро, господин Гебхардт! Хорошо отдохнули? Надеюсь, хорошо! Сегодня отмечаем на первой полосе двадцатипятилетие местной гильдии стекольщиков… я тут набросал несколько слов, в интересах родного города… если у вас есть время, если угодно послушать…