Ганс Фаллада - Крестьяне, бонзы и бомбы

— Да, — повторяет он.

Повернувшись к публике, он ищет кого-то. Его взгляд встречается со взглядом Штайна, оба смотрят друг на друга. Гарайс поднимает руку. Затем поворачивается лицом к председателю:

— Я был у себя дома, готовился к отъезду в отпуск. — Голос бургомистра теперь окреп, речь плавная. — Тут мне позвонили. Какой-то человек, назвавший меня «товарищем», сообщил, что между крестьянами и полицией завязалась кровопролитная стычка. Крестьяне взялись за пистолеты. Я сначала позвонил на полицейский участок в ратушу…

— Минутку, — прерывает его председатель. — Что за человек звонил вам?

— Не знаю. Я сразу же попытался выяснить. На почте мне ответили, что звонил какой-то рабочий в синей куртке. Разыскать этого рабочего не удалось.

— Таким путем вы получили первое сообщение о столкновениях?

— Да.

— Сообщение преувеличенное, как видно?

— Сильно преувеличенное.

— На основании этого вы и приняли решение?

— Не только на основании этого. Из полицейского участка подтвердили, что столкновения имели место.

— У вас есть какое-либо предположение, кто мог вам позвонить?

— Нет.

— Что же вы делали дальше?

— После того как дежурный в полицейском участке подтвердил, что произошли кровопролитные стычки, я позвонил в свой служебный кабинет и сказал секретарю, чтобы он выслал за мной машину. До этого я попросил телефонистку соединить меня с офицером шупо в Грюнхофе, как только закончу предыдущий разговор. После того как мой секретарь отправил машину, я велел ему вскрыть конверт с секретным приказом губернатора, лежавшим у меня в столе, и зачитать мне по телефону. Секретарь вскрыл конверт. Но прежде чем он успел прочитать хоть слово, наш разговор по ошибке прервали, и меня соединили с шупо в Грюнхофе. Я отдал приказ офицеру, старшему лейтенанту Врэдэ, поднять людей и немедленно направиться к Аукционному павильону, однако не предпринимать никаких действий, пока я сам не приеду.

— Значит, если я вас правильно понял, вы ввели в действие шупо до того, как ознакомились с секретным приказом?

— Именно так.

— Ну а дальше? Вы снова позвонили вашему секретарю?

— Нет. Машина уже прибыла, я верил, что началось крупное столкновение, и поехал прямо на вокзал, в участок, чтобы расспросить старшего инспектора Фрерксена.

— Ну, а когда же вы ознакомились с приказом?

— Я никогда не видел его в глаза.

— Что?!

По всему залу пробегает ропот изумления.

— Секретного приказа я никогда не видел.

— Господин бургомистр!

— Никогда. Ни строчки. Ни единого слова.

— Господин бургомистр, обращаю ваше внимание на то, что вы даете показания под присягой.

— Ни один человек не знает этого лучше меня, — отвечает Гарайс.

Председатель собирается с мыслями, звонит в колокольчик, пытаясь унять шум, который становится все громче и назойливее.

— Но содержание приказа вы узнали?

— По сей день не имею ни малейшего понятия, что в нем.

Шум в зале не поддается укрощению. Почти все поднялись. Представители печати прекратили записывать, обвинители и защитник стоят возле свидетеля. Асессор Майер то и дело снимает очки, протирает их и снова надевает. Его руки дрожат.

— Прошу полной тишины, — восклицает председатель. — Иначе я прикажу очистить зал. Служители, полицейские, публика — всех прошу сесть. Господа журналисты, вот ваш стол…

Постепенно устанавливается тишина.

Председатель: — Господин бургомистр, прошу вас дать пояснение к вашим показаниям. Они столь ошеломляющи… — В вежливом голосе слышатся сердитые, осуждающие нотки. — Может быть, вы сразу назовете и свидетелей…

Бургомистр совершенно успокоился: — Я приехал в полицейский участок при вокзале, выслушал рапорты полицмейстера и старшего инспектора. Затем отправился к Аукционному павильону. Там была порядочная неразбериха. О секретном приказе я больше вообще не думал. Старший лейтенант Врэдэ тоже не напоминал о нем.

В тот день я так и не попал к себе в кабинет. В последующие дни было столько дел, что я забыл о приказе. А когда вспомнил, оказалось, что его нет. Пикбуш уверяет, что положил его обратно в ящик стола. Из этого ящика он пропал. Может, затерялся среди других бумаг, но и возможно, что исчез. Я неоднократно спрашивал секретаря; он, хотя и читал приказ, но содержание начисто выпало из его памяти… Вот и все.

Тишина. Долгое неудовлетворенное молчание.

— Господин бургомистр, — осторожно и неторопливо начинает председатель. — Вы понимаете, что ваши сегодняшние показания воспринимаются с глубоким… ну, скажем, удивлением. И я вынужден спросить вас, почему то, что вы рассказали нам сегодня, вы не сказали два дня назад. Зачем вам понадобилось прикрываться санкцией вышестоящих властей?