Ганс Фаллада - Крестьяне, бонзы и бомбы

«Штеттин, 6 сентября.

Многоуважаемый господин Штуфф!

Как вижу, оба моих письма, в которых я по-хорошему предупреждала вас, не возымели действия. Вы не предприняли никаких шагов, чтобы покинуть Альтхольм. Учтите, мне все известно: фамилия женщины — Тимм, она живет в Штеттине на улице Кляйне Ластади, флигель во дворе, второй этаж. Девушку зовут Хенни Энгель, она работала тогда служанкой у доктора Фалька. Если вы не уедете из Альтхольма к пятнадцатому октября, материал будет передан в прокуратуру.

Доброжелательница, предупреждающая в последний раз».

Посопев, Штуфф опять внятно произносит: — Говнюк!

Тредуп опять против воли поднимает голову. Штуфф усмехается ему в лицо.

— Говнюк, — говорит он в третий раз. — Чего вылупил зенки, это к тебе относится.

Тредуп чувствует, что ему надо бы как-то разволноваться, возмутиться, но он лишь выдавливает жиденькое: — Смешно.

Штуфф, не моргнув глазом, продолжает: — Ты что же думаешь, мальчик, что все это тебе так сойдет? Сначала фотоснимки, потом предал раз, другой? Думаешь, не знаю, как ты зачастил в ратушу?.. Вообразил, что можешь себе все позволить?

Не спуская глаз с Тредупа, он сплевывает и откидывается на спинку стула: — Скажи-ка, мальчик, у тебя не зудит иногда на затылке то знаменитое место, по которому тебя должны были треснуть четверть годика назад? Нет? А у меня бы зудело, ей-богу, зудело бы.

Аккуратно сложив письмо, он спрятал его в карман. Потом неожиданно расхохотался: — Ну и мразь! Просидел две недели за решеткой и вообразил себя великим шантажистом. Выпороть бы тебя по первое число, стервец! — Он неуклюже поднимается и с яростью выпаливает: — Запомни, Тредуп: если ты еще хоть раз посмеешь печатать эти письма на моей машинке, я разобью тебе башку…

Тредуп растерянно лепечет: — Что тебе от меня надо? Не понимаю, о чем ты говоришь. Неужели ты думаешь…

Но Штуфф не слушает его. Подцепив с вешалки шляпу, он озабоченно разглядывает свои ноги в стоптанных башмаках.

— Воняют, — бормочет он. — Как старый сыр. Надо все-таки простирнуть носки. — Затем, словно очнувшись, говорит: — Передать привет твоей жене, Тредуп? Я иду сейчас к ней.

И вот он исчезает.

Тредуп остается, переполненный бессильным гневом.

«Ну и собака этот Штуфф, просто не желает принимать письма всерьез. Читает вслух, будто наверняка знает, что их писал Тредуп. А ведь как раз на это письмо Тредуп возлагал столько надежд. Какого труда (и денег) ему стоило разузнать адреса и фамилии. А Штуфф просто-напросто смеется над этим.

Если он думает, что это несерьезно, то жестоко ошибается. В крайнем случае весь материал пойдет в прокуратуру. Вот тогда он увидит, что будет, тогда ему конец».

Тредуп терзается в догадках: действительно ли Штуфф пошел к Элизе?

Через несколько минут он встает и направляется домой.

Что, если Штуфф расскажет все жене?!

В квартиру Тредуп не идет, даже не заходит во двор.

Спрятавшись за кустом сирени, он выглядывает оттуда.

Через открытое окно комнаты ему видно Штуффа, — присел на кровати и разговаривает с Элизой.

Оба беседуют совершенно спокойно. В основном, конечно, болтает Штуфф. Небось старается охаять ее муженька. А Элиза то одобрительно кивает, то что-то быстро и долго говорит.

Тредуп вглядывается, не вынет ли Штуфф письмо, нет, в карман не лезет, во всяком случае пока не доставал. А может быть, он уже показал его до прихода Тредупа?

Но вот беседа, кажется, окончена. Штуфф поднимается, оба подходят к окну и смотрят во двор. Тредуп шмыгает за куст.

Когда он опять высовывается, опасность уже позади. Штуфф ушел, а Элиза сбрызгивает белье на столе.

Тредуп входит в комнату, здоровается. Элиза приветливо и бодро отвечает: — Добрый день.

— Поесть скоро дадут? — спрашивает он и принимается ходить взад-вперед по комнате.

— Через полчаса. Когда придут дети.

Она даже не поинтересовалась, почему он вернулся так рано.

Расхаживая по комнате, Тредуп замечает в пепельнице обсосанный окурок сигары.

— Кто это приходил? — спрашивает он, подняв окурок.

— Господин Штуфф. Ты же знаешь.

— Знаю? Почему я должен знать? И часто он к тебе приходит? — раздраженно спрашивает Тредуп.

— Но ведь ты стоял за сиренью.

— Я? Откуда ты взяла? — бормочет он, краснея. «Ну и вздорная баба. Что же ей Штуфф наговорил?»

И тут происходит нечто совсем неожиданное: Элиза, оставив работу, подходит к мужу и прижимается щекой к его щеке.

Такого не случалось давненько.