Денис Гоголев - Два года ада, или Как выжить в армии

Конечно, у меня тоже сдавали нервы, когда прикажешь сержанту проконтролировать порядок в роте, а в конечном итоге прапорщик Вахмутов найдет причину беспорядка, и через командира роты будет заставлять сержантский состав убираться. Конечно, я не убирался, а убирались более молодые сержанты, но сам моральный фактор всегда присутствовал — что мог зайти командир, и спросить, почему я не убираюсь, и заставить меня взять половую тряпку. Командир роты насчет меня конечно это не позволял.

Как-то командир роты вызвал весь сержантский состав в каптерку. Развернул нас задом и начал воспитывать. Взял палку резиновую и начал нас бить по спине, то есть бил он всех, кроме меня, а я только дергался стоя в середине. Бил он всех по очереди. И когда я ждал, что сейчас будет мне удар и дергался, то попадало моему соседу. Командир бил не сильно, больше воспитывая за порядок, и ни у кого даже рубца не осталось, в отличие от прапорщика Бахмутова, который мне исполосовал всю спину год назад перед заставой.

На сержантов на наших на самом деле нельзя было положиться. Ладно, молодые сержанты еще не дозрели, но нашего призыва были тоже никакие, за исключением некоторых. Дежурным по роте всегда ходило два, три сержанта, которые что-то из себя представляли. Дежурство по роте, как я уже писал, было самым сложным и тяжелым нарядом. Отвечаешь за все: за уборку в расположении роты, за комнату для хранения оружия, за личный состав-отбой, подъем, за прием пищи личного состава в столовой, за имущество в роте. Дежурный по роте нужен всем, кто бы ни пришел. Дневальный, стоящий на тумбочке при входе, постоянно кричит по любому приходу кого-нибудь: «Дежурный по роте, на выход» или команду «Смирно!», от которой, бывало, потрясывало. Если это был не командир роты, то, значит, какая-то большая шишка пришла в нашу роту. Спокойно бывает только ночью, и то не всегда, все зависит от ответственного по батальону и бригаде. Если тихо, то можно ночью урвать пару неположенных часиков сна. Утром после завтрака, когда дежурный должен спать, надо было открывать КХО и выдавать всем автоматы с обмундированием на различные занятия. Через два часа принимать оружие. Все бы не так страшно — выдержать сутки в таком наряде, но часто за какой-нибудь малейший залет оставляли на вторые сутки.

Когда заступал командир роты ответственным, то дежурным по роте становился я необсуждаемо. Видимо, командиру было спокойней работать со мной. Я был ответственным и исполнительным. Я не понимал, как другие сержанты на все забивали и был у них такой пофигизм. Если меня оставляли на вторые сутки дежурным по роте, то у меня уже сносило голову.

Как-то под утро вторых суток, когда я уже нормально не мог соображать и ходил, шатаясь в помутнении, ко мне докопался старший лейтенант, наш замполит. Что-то ему сильно не понравилось, как я собирал роту, и он меня сильно ударил. Я его со злости послал куда подальше. Когда он меня ударил второй раз, я его схватил за шею и повалил на пол при всем личном составе. Хорошо, что я его не стал бить. Повалив его, у меня включились мозги, начиная понимать, что я делаю что-то ужасное. Я повалил заместителя командира роты, который из меня после этого должен был сделать фарш.

Я поднялся с пола и отпустил замполита, которого я, лежа, держал за шею. Заместитель командира роты поднялся и начал меня жестоко долбить. Я уже держал себя в руках и терпел его удары. Мне повезло, что замполит не рассказал про это командиру роты. Скорее всего, замполит постыдился рассказывать эту историю, что сержант Гоголев его повалил на пол и чуть не избил. Я себя чувствовал, как будто я совершил преступление, повалил и бросил офицера на пол.

У меня уже был случай, когда я бился с местным контрактником, который меня ударил сильно в пах за то, что я держал руки в карманах. Я от невыносимой боли его тоже повалил на пол и начал душить, но стычку с офицером я себе просто не мог представить.

У меня есть, я даже не знаю, достоинство или недостаток, что когда меня бьют и становится мне больно, то я начинаю защищаться и сам бить своего обидчика. За это в армии мне попадало от старослужащих больше всех. Когда я год назад был в сводной роте, то многие старослужащие бесились, что меня бьют, а я начинал смеяться. Я смеялся, понятно, не от радости. Когда меня избивали по несколько десятков раз на дню, то у меня начинался истерический смех.

Мне очень сильно повезло, что про стычку с замполитом командир не узнал. Бардак в роте командир очень сильно не любил, и кто-то ему постоянно докладывал о разных делах, которые творили старослужащие. Кто был стукачом командира роты, непонятно и по сей день.