Евгений Никитин - Про папу. Антироман

Достаю туалетную бумагу.

– А руки помыть? Полотенца всё равно нет!

– Теперь есть!

Достаю полотенце, вешаю на трубу.

Папа сделал свои дела, сообщил, что бумажка не растворилась – ничего, растворили.

– А теперь подумай, – говорю. – Подумай, какой у тебя замечательный сын! Перед выездом проанализировал ситуацию: вот придём мы в пустую квартиру, а отцу захочется «по-большому». И взял для отца рулон бумаги и полотенце! И кефир!

Достаю кефир, ставлю перед папой.

Когда папа увидел, что мы держим детскую коляску в подъезде дома, под лестницей, он сказал:

– Сопрут. Даю неделю.

Недавно я отрастил жидкую бородёнку и постригся ёжиком. В таком виде пришёл к папе.

Он сказал:

– Побрейся. Морду набьют.

Я хотел ему объяснить, что сейчас не бьют уже морд за такое. И колясок у соседей не крадут. Но не стал. Вдруг я неправ: бьют, крадут. Не знаю я.

Ещё папа недавно спросил:

– Если ты – Геракл, то кто отец Геракла?

– Хочешь сказать, что ты – Зевс?

– Конечно. Ты меня в фейсбуке выводишь в смешном и глупом виде, а себя – в качестве большого интеллектуала и уважаемого литератора. А ведь все твои подвиги – это мои подвиги. Если ты Геракл, то я – Зевс. И так – любой отец.

Я хотел сказать папе, что я – совсем не Геракл. Но тогда получилось бы, что он – не Зевс.

Пусть лучше будет Зевсом. А я побуду Гераклом.

– Сегодня мне очень хотелось шоколада, – сказал папа. – Увидел в магазине шоколадку, ходил вокруг неё, трогал, думал. Денег жалко было. Пошёл домой. По пути решил: раз я не могу себе это позволить, надо включить воображение. Я шёл и представлял. Вот я разворачиваю фольгу, она поскрипывает, внутри шоколад, он пахнет так весь… мммм… я зарываюсь в него носом, вбираю запах, отламываю бодро кусок, характерный звук, кладу на язык, облизываю и потом начинаю бешено жевать, весь в крови, причмокивая, так что изо рта прямо брызжет этот шоколад, всё лицо в шоколаде, всё вокруг в шоколаде… Знаешь, сработало.

– Ладно, – говорю. – А кровь откуда?

– К голове приливает, – объяснил папа.

Вчера мне нанёс визит папа и ушёл в моих ботинках. Я ничего не заметил и вечером, отправляясь на день рождения к другу, надел папины ботинки и проходил в них остаток дня. Удивлялся, что в них попадает вода.

– Я ботинки ношу один сезон, потом можно их выкидывать.

– Это так теперь обувь делают.

– Да-да.

Папа тем временем разгуливал в моих ботинках, поражаясь, что они перестали пропускать воду. Он даже придумал специальную теорию для этого, опирающуюся на вяжущие свойства пота и особую структуру молекул много раз промокавшей и высыхавшей обуви, наподобие того, как становится крепкой и жёсткой тосканская сигара («тоскана»), которую, как известно, специально вымачивают.

Вечером он посредством жены обнаружил правду и мрачно сообщил мне об этом по телефону. Мой кот за ночь привязался к папиным ботинкам и утром решил выразить к ним свою приязнь, после чего они стали его (кота) ботинками навсегда. Об этом мне пришлось уведомить папу. Из мести папа посадил в мои ботинки живущую у них игуану Пузика и напугал её так, что Пузик обосрался.

Теперь мы оба без ботинок – я и мой отец.

Папа пришёл в гости, и я дал прочитать ему своё новое стихотворение.

– Херня какая-то, – сказал папа. – Это конец. Ты кончился как поэт! Теперь ты должен стать алкоголиком. Пей.

Он помолчал.

– Всё хо-ро-шо, прекрасная маркиза, – продолжил папа, жалостливо глядя на меня. – Всё хорошо, всё хорошо… Знаешь, как у Крылова: «У сильного всегда бессильный виноват». Па-ра-па-пам…

Он слегка задумался.

– Знаешь, если у тебя нет московской прописки, то ты недочеловек. Унтерменш. И что у тебя за квартира?! Здесь повернуться негде. В таком месте живут разве что люди, которые собираются повеситься. Все твои проблемы начались, когда тебе было 6 лет! Ты выбрал маму. А надо было жить со мной. Ты допустил ошибку.

Я молча слушал.

– Моя бабушка однажды приехала ко мне в Москву. Видит, ребёнок младший восьмилетний лежит на боку. Она решила, что его надо пожалеть. И говорит: «Умирает один мужик и просит перед смертью: «Покрутите мне яйца…»« А Славик молча смотрит на мою бабушку. То есть, на свою прабабушку. Смотрит и никак не реагирует. «Он имел в виду яйца вкрутую. Понял, маленький?» – спрашивает бабушка. Славик молчит. «Не понял? Ну знаешь, у тебя внизу есть маленькая пепа…» Славик презрительно поглядел и говорит: «Вы, бабушка, имеете в виду член?» Ха-ха-ха-ха. Ну ладно, мне пора.