Артур Крупенин - Мой большой греческий ремонт

Надо сказать, пожелания, связанные с религиозными праздниками и обрядами, чрезвычайно распространены. Среди них встречаются и весьма любопытные, если не сказать двусмысленные, такие как: «счастливого Воскресения!» или «приятного Великого поста!».

А уж о свадьбе и говорить не приходится. Количество традиционных пожеланий новобрачным так велико, что на их перечисление понадобилось бы несколько страниц.

Существуют и совсем уж экзотические пожелания, например: «хорошего сорокодневия!». С такими словами обращаются к молодой матери, пока ребенку не исполнится сорок дней. В течение этого времени, которое отводится женщине на «очищение» после родов, ей запрещено приходить в церковь. Кроме того, греческие суеверия предписывают новоиспеченной матери по возможности вообще не выходить сорок дней из дому, дабы не навлечь на себя несчастье.

Что касается лично меня, то первым номером в моем хит-параде греческих пожеланий было и остается следующее: «Кали́ синэхья! — «приятного продолжения!». Гениально, правда?

Чем бы ни был занят человек — партией в шахматы, работой в саду, рукоблудием или иной созидательной деятельностью, — это универсальное пожелание всегда придется кстати. Поэтому всякий раз, завидев, что я сижу на балконе и завороженно смотрю на ежесекундно меняющееся море или просто подсчитываю в уме пролетающих мимо чаек — они с успехом заменяют греческому наблюдателю ворон, — Ги чинно и со значением произносит: «Кали синехья!»

Услыхав эти волшебные слова, я еще глубже проникаюсь благолепием момента и важностью моего занятия, сокрушаясь про себя от того, что в родном русском языке нет аналога столь приятному и всеохватному пожеланию.

С гордостью осматривая похорошевший дом, я заметил, что на стенах появились какие-то мелкие пятна. Форма пятен была самой разнообразной, а цвет варьировался между желтым, коричневым и зеленым. Пятна появились как на стенах, так и на мраморном полу наших балконов.

Я попытался оттереть несколько пятен, но они оказались устойчивы к воде и мылу. Хм, может, какое-то дерево зацвело? Если так, то оно скоро отцветет, и конец проблеме. Тем временем пятен становилось все больше. Сначала их число перевалило за десятки, затем за сотни и наконец за тысячи. Недавно покрашенный дом уже не выглядел красивым и аккуратным. Причем львиная доля пятен приходилась на стену, выходящую на море. Другими словами, эту гадость откуда-то приносило дневным бризом. Но откуда?

Из любопытства я осмотрел дома соседей. К моему изумлению, все они пребывали девственно-чистыми. Неизвестной напасти снова подвергся исключительно наш дом.

Ситуация с пятнами стремительно ухудшалась, причем атаке подвергались не только стены и полы. Вывешенное белье тут же приходилось перестирывать. Но даже стирка не справлялась с некоторыми пятнами — несколько наволочек и простыней оказались полностью испорченными, прежде чем мы догадались сушить белье внутри, что вызывало массу неудобств и отнюдь не украшало интерьеры. Надо было что-то срочно предпринять.

Сразу же после нашего возвращения мы обнаружили во дворе новую порцию «участковых» котят. Только на этот раз ясли разместились не в дупле оливы, а в ближнем к дому углу верхнего яруса сада. Как я понял, место было выбрано исходя из того, что необходимость в звукоусилении, которое сообщало дупло оливы кошачьему писку, уже отпала. Еще бы, я приносил еду еще до того, как котята начинали плакать.

Едва завидев нас, Мотя принялась ластиться. Надо сказать, что у этой кошки была одна замечательная черта, отличавшая ее ото всех других сородичей.

Всякий раз при встрече или в процессе кормления Мотя норовила подпрыгнуть повыше, чтобы потереться мордой о мои колени. Что бы это значило? Надо будет выяснить в интернете.

Поиски в Сети показали, что кошки трутся о людей с единственной целью — пометить их как свою территорию.

Ну что же, быть Мотиной территорией в каком-то смысле для меня честь. Мало ли кого еще она могла бы пометить? Но нет, метит исключительно меня, реже — Кузю. Я даже почувствовал себя избранным — весь из себя такой Нео.

Взяв наш сад на абонентское обслуживание, Баломенос обязался раз в неделю привозить бригаду для ухода за участком. И действительно, каждый четверг, минуя калитку и дружно сиганув через забор, во двор заваливало человек пять. Все они говорили по-гречески с заметным акцентом, явно не сильно разбирались в садоводстве и в основном сосредоточивались на сборе палой листвы. Надо признать, это получалось у них довольно ловко — на все про все уходило едва ли минут пять. За этими манипуляциями рассеянно надзирал Баломенос с телефоном, приклеенным к уху, лишь изредка неслышным шепотом отвечая собеседнику.