Анатолий Чмыхало - Седьмая беда атамана

— И не вздумайте! — сказал Ефрем. — Обижусь. От хлеба-соли не отказываются.

Ефремова жена обрадовалась Тудвасеву и вообще всем гостям. Это была общительная, веселая характером бабенка, она тут же рассыпала по избе задорный смех и принялась накрывать на стол. Полина подключилась помогать ей, а мужчины отошли к окну и заговорили о делах.

— Мы стоим огневым заслоном в Ужуре, чтобы не подпускать Соловьева к железной дороге, — сказал Ефрем. — Соловьев теперь и не рвется сюда, понимает что к чему. Имеем сведения, что вышел на переговоры, да что-то не поклеилось. Зачуял, поди, что жареным пахнет!

— Я слышал про это. — Николай сдвинул густые брови и на минуту задумался. Неужели и он, как его предшественники, не сумеет покончить с бандой? Видать, хитер Соловьев и неглуп, но ведь и Николай стоит чего-то.

— Его нужно выманить на себя, — сказал Ефрем.

— Как тех казаков, — Тудвасев вспомнил рассказ Николая.

— Беда, что соловьевцев не враз отличишь от прочего люда. Вон едет, гляди-ко, и как глаза пялит! Кто такой? Может, это и есть бандит, — заметил Ефрем.

Верхом проезжал мимо высокий мужик с заросшим волосами лицом и дерзким взглядом чуть прищуренных глаз. Казалось, ему доставляло удовольствие глазеть на Ефрема, стоявшего ближе всех к окну: он уже поравнялся с избою и проехал вперед, а все смотрел и смотрел сюда.

— Чего вылупился? — спросил Тудвасев.

— Поди узнай, — Ефрем повернулся к Николаю: — Ежели нападешь на бандитский след, зови на подмогу. Мы Ваньке покажем, в душу мать.

Вскоре сели за стол. Выпили все, кроме Полины, и потянулись вилками к тарелке с огурцами. Николай не любил спиртное, но, чтобы не огорчать хозяина, отпил несколько мелких глотков и отставил стакан.

— У нас так не пойдет! — вкрадчиво заметил Ефрем.

— Непьющий я! — взмолился Заруднев.

— Все так. Все не пьем, когда не подают. А если уж подали…

Пришлось Николаю выпить стакан до дна. За столом завязалась непринужденная праздничная беседа, когда говорят много и интересно, вроде бы обо всем и ни о чем. Хозяин пожаловался на небывалую дороговизну кормов в Ужуре. Кто-то в конце зимы умышленно поджег два чоновских зарода, теперь сено приходится покупать. А под видом сена продают голые объедья, чтоб им пусто было, кулакам проклятым!

Хозяйка расспрашивала Тудвасева о родственниках. Но он ничего определенного сказать не мог, так как в своей деревне был проездом и год назад — даже увиденное там успело порядком забыться. В общем, живут себе люди и живут, сообща купили конную молотилку, а молотить прошлой осенью, как ему прописали, было нечего — посевы сгубил суховей. У кого был хлебный запасец, те помаленьку растягивают до новины, а у бедняков давно зубы на полке.

— Худо-то как, — пригорюнилась хозяйка.

Ефрем сцепил в замок пальцы и отвалился к стене. Прошлой ночью он почти не спал, и глаза у него теперь слипались, однако он не поддался искушению, а заговорил о дальнейшем пути Заруднева. Из Озерной прислали трех коней под седлами, коновод квартирует неподалеку. Через двадцать верст, сразу же за Чулымом, начинается земля, которую контролирует Соловьев. Там нужно держать ухо востро. Оружие лучше не прятать и ехать в форме. Чтоб видели: командир, направляется к месту службы. Командира бандиты не тронут, понимая, что деньгами у него не разжиться, продуктами тоже, а пулю схватить кому же охота?

— Только супруженицу свою, товарищ Заруднев, в Ужуре оставь. Бандиты тоже празднуют Пасху, сейчас там пьяным-пьяно.

— Ясно, — согласился Николай, хотя ему не хотелось разлучаться с Полиной.

— Возьмешь поболе людей и явишься за супруженицей. А мы пока определим ее на квартиру. Можешь оставить для охраны того инородца, который привел коней.

— Племяш сказал дело, — поддержал Тудвасев.

— Ну если надо… — Полина вопросительно посмотрела на мужа.

— Надо, малыш, — шепнул он ей. — Я приеду за тобой в золотой карете!

— Никакой ты не принц, ты просто хвастун.

Горланя и приплясывая, по улице прошли подвыпившие мужики с гармошкой. Чинно проехали в тарантасе разряженные старик со старухою, тарантас был новенький, колеса с крыльями — видно, справный мужик ехал куда-то в гости. Затем показался поп с серебряным крестом на пузе.

Поблагодарив хозяев за угощение, Николай и Полина возвращались в чоновский штаб. Дорога тонула в темно-буром киселе. Не успели они сделать и нескольких десятков шагов, им навстречу попался на коне тот самый мужик, что дерзко смотрел на Ефрема.