Анатолий Чмыхало - Седьмая беда атамана

— Сделаю, товарищ комдив.

— А жена где? — спохватился Цепляев.

— Там, — неопределенно ответил Николай. Боясь показаться навязчивым, сейчас он посчитал лишним знакомить Полину с Цепляевым. Вот если комдив приедет к Зарудневым, тогда можно, тогда другой разговор.

Следователь Косачинский, худющий, нервный очкарик с калмыковатым лицом, сидел у себя в прокуренном кабинете, обложившись разноцветными папками, и сосредоточенно писал. Некоторое время Николай в нерешительности постоял у порога, затем нарочито громко прокашлялся, на что Косачинский тоже не обратил внимания. Тогда Николай представился следователю уже по всей форме.

Косачинский поднял глаза, увидел у него на груди орден, сразу захлопотал, подставляя гостю стул, и тут же пожаловался, что по горло занят подготовкой нового процесса. Поймана банда уголовников в самом Красноярске, нахально грабила вагоны с товарами на ближайших станциях. Есть за бандою и мокрые дела.

— Значит, я не вовремя, — констатировал Николай.

— Представьте себе — да, — Косачинский достал из кармана кусочек синей фланели и принялся старательно протирать очки. — Приходите-ка лучше завтра.

— Завтра я должен быть уже далеко отсюда, — Николай поджал губы.

Следователь спрятал фланельку и привычным движением кинул очки на нос:

— В таком случае я слушаю вас.

Если товарищу Зарудневу необходимо познакомиться с делом тридцать дробь двадцать три на шестьсот десяти листах, оно здесь, в суде, его можно взять сию же минуту. Правда, давать по делу пояснения некому, так как он, Косачинский, как видите, занят.

— Жена Соловьева в Красноярске? — спросил Николай.

— Осипова?

— Да.

— Здесь, в домзаке.

— Нельзя ли встретиться с ней? — попросил Николай, не очень-то надеясь на положительный ответ. Он знал, что существуют строгие правила, запрещающие общение с заключенными до суда. Но он же не родственник ей и не соучастник, и даже не свидетель, он официальное лицо.

— Оставьте ваши документы. Я попытаюсь. Если удастся убедить прокурора, то увидеть Осипову вы сможете не раньше, чем через три часа, — Косачинский сунул в рот очередную папироску.

Через указанное время Заруднев снова был в кабинете у следователя. Без особых церемоний Косачинский сказал ему, что сейчас приведут Осипову. Только беседовать Зарудневу придется не с глазу на глаз, а в непременном присутствии Косачинского. Если что-то будет не так, следователь сделает необходимые замечания как арестованной, так, извините, и товарищу Зарудневу.

Николай не представлял, о чем будет говорить с женой Ивана Соловьева. Что-то спрашивать у нее об атамане? Вот именно. Ему нужно знать, намерен ли Соловьев немедленно разоружиться и на каких условиях. Был ли у нее с мужем хоть когда-нибудь разговор об этом? Нужно ей сразу же внушить, что своей откровенностью она может помочь не только себе, но и Соловьеву, которого она, наверное, любит.

Наконец Осипова появилась. В слинялой кофте, она вошла безбоязненно и встала у двери. Косачинский не спеша снял очки, снова протер их, только теперь уже рукавом пиджака, и устало сказал:

— Анастасия Григорьевна, это Заруднев, командир эскадрона особого назначения. Он хочет поговорить с вами по вашему делу. Вы имеете право отказаться от встречи, как гласит закон…

Пока Косачинский объяснял Осиповой ее незыблемые права, Николай разглядывал ее, продолжавшую стоять у порога с руками за спиной. Взгляд ее был враждебным, во всем чувствовался волевой характер.

— Садитесь, Анастасия Григорьевна, — сказал Косачинский тем привычным вежливо-официальным тоном, которым он обращался к заключенным бессчетное число раз.

Настя переступила с ноги на ногу:

— Я постою. Чего уж рассиживаться, — и повернула гладко причесанную голову к Николаю, готовая слушать.

Заруднев увидел в ее темных глазах не только согласие начать с ним разговор. Они говорили и другое: ну арестовали, бросили в камеру, была на допросах у следователя, так чего ж вам нужно еще?

— Я уполномочен вести переговоры с вашим мужем о добровольной сдаче, — заговорил Николай.

— Не со мной же.

— Не с вами, — спокойно согласился он. — Но я решил посоветоваться, чтобы облегчить задачу.

— Нужны вам советы! — горько усмехнулась она.

— Начнем, Анастасия Григорьевна?

— Настей зовите, не вышла в Григорьевны. Не получилось, гражданин командир.

Чтобы не начать спора по пустякам, Заруднев согласился: