Анатолий Чмыхало - Седьмая беда атамана

Прощались на опушке тайги на проселке, скрытом непролазным черемушником. Иван понимал, что видит Нелюбова в последний раз, теперь уже наверняка в последний. Он дружески обнял своего бывшего командира:

— Езжай, Павел Яковлевич.

Вытащив прокуренную трубку изо рта, сотник, как бы извиняясь, сказал:

— Непохожие мы, Ваня.

— Разные, — торопливо согласился Соловьев. Его снова охватила мучительная жалость. — Чо? Может, передумаешь?

Нелюбов вместо ответа концом повода резко хлестанул своего выхудавшего в переходах коня. Конь, диковато вытаращив глаза, размашистыми прыжками понес всадника под уклон.

— У, Келески! — выпрямился в седле и кинулся вслед Мирген.

Далеко на горизонте громоздились горы. За ними лежала Монголия, таинственная степная страна.

Возвращались сновавшие повсюду, как слепни, отрядные разведчики, посланные Соловьевым. Атаман оживлялся, тут же приводил их к себе в штаб и расспрашивал.

Особенно его занимали последние распоряжения новой власти. Он хотел, чтоб власть покрепче надавила на сонное мужичье, а мужичье взвыло бы и сразу вспомнило: есть, мол, у нас один радетель наш и верный защитник Иван Соловьев. Не пора ли, мол, воздать ему должное за долгие два года блужданий по тайге, не пойти ли к нему в повстанческий отряд.

К сожалению, последнее время разведчики не радовали атамана. В селах в общем-то все было спокойно, мужики говорили на собраниях о натуральном налоге, заменившем продразверстку, всячески одобряли его, потому как он не ущемлял интересы средних по достатку хозяев, а таких было большинство. Не роптали и увертливые кулаки, потому что видели в налоге относительно справедливое начало.

Сообщали разведчики и о событиях более мелких, например, о посадке овощей в бедняцких огородах. Сельские власти правдами и неправдами пашут и боронят землю безлошадным мужикам за счет общества. И работы-то с гулькин нос, а бедняки, глядишь, клюют на доброту и тут же переходят в активисты.

— Мотай себе на ус, Иван Николаевич, — говорил Макаров, — учись завоевывать симпатии трудового народа.

И еще разведчики принесли неутешительную весть, что взвод красноармейцев по-прежнему в Чебаках, чего-то упорно выжидает. Днем и ночью охраняются все подъезды к селу, до самой тайги доходят конные дозоры, у прохожих и проезжих проверяются документы.

— Плохо, батенька мой! Плохо! — Макаров, прищурясь одним глазом, пристально разглядывал самодельную карту-двухверстку, расстеленную во всю ширину стола. Эту карту он скопировал с дореволюционной генштабовской в Новониколаевском земотделе и никому до сих пор не показывал, так как дорожил ею — именно по ней он собирался ориентироваться, если в Монголию пришлось бы идти без проводника. Но встретившись с Соловьевым и увидев в его отряде реальную силу, способную оградить его, Макарова, от большевистских преследований, поручик решил ждать падения новой власти здесь, в горной Сибири. Это было и безопаснее, чем наступать с белыми частями из незнакомой Монголии, и, в общем-то, не менее почетно.

В щеку поручика назойливо тыкалась большая зеленая муха, но он словно бы и не замечал ее. Всеми своими мыслями был обращен к карте. Понять тактический замысел противника, упредить его, нанести сокрушительный удар там, где он этого никак не ожидает, — вот что сейчас всецело занимало Макарова.

Иван не случайно сделал поручика начальником своего штаба. Макаров подходил на эту должность по всем статьям: грамотный, умеет работать с картой, может при необходимости правильно составить любую бумагу. Не скинешь со счета и его военный опыт — командовал пехотным батальоном в мировую, присутствовал на тайных совещаниях, где детально разрабатывались замысловатые планы военных операций значительными силами. Для Соловьева он был находкою, сущим кладом.

Атаман искал подходящий случай поставить поручика в известность о своем решении. Как отнесется к нему Макаров? Не взбунтуется ли в нем благородная дворянская кровь? Ведь идти ему нужно было в прямое подчинение к казаку, пусть не рядовому, а старшему уряднику, который и в этот невысокий чин случайно пришел из ординарцев.

Как-то разговорились они о дальнейшей судьбе Нелюбова. Ушел человек в неблизкое и неведомое. Может, в той же Монголии давным-давно распущены и разбежались по другим степям и горам русские белые отряды. Тамошнее правительство им никакая не защита, оно не захочет всерьез ссориться с Россией.