Андрей Лещинский - Причина смерти

Доктора веселил этот внутренний разлад, смешили полудетские проблемы скучных, немолодых мужчин, он не слишком сильно издевался над ними, но не отпускал на свободу, сберегая этот запутанный ком эмоций до будущей надобности.

Женщины тоже любили его, тоже были вынуждены это делать, впрочем, их разлад был не таким сильным, поскольку Доктор был щедр, заботлив и понимал толк в хороших, дорогих и красивых подарках. С Инной было как-то не так. Доктор чувствовал искренность её чувств, он не хотел совершать насилие над расположенной к нему девушкой, разговаривал с ней без обычных хитростей и приёмчиков и удивлялся тому, что её отношение к нему не менялось. Она стоила очень дорого, знала об этом, но не хотела уходить от человека, который был на восемнадцать лет старше её отца. В самом деле, можно быть царем великого Шумера, богом на Крите, алкоголиком в Советском Союзе, любить богинь, цариц, блудниц и даже саму Великую Богиню Мать Богов, но не потерять способности удивляться влюблённости и вниманию красивой и молодой девушки.

Доктор вышел из-за стола, обнял Инну, а через сорок пять минут снова входил в кабинет через заднюю дверь, освежённый сексом, душем и неложностью только что бурно проявленных чувств, желаний и удовлетворений.

Он был готов, был чист снаружи и изнутри, отданная энергия возвращалась волнами упругой силы, он знал, что это произойдет прямо сейчас, и не удивился, услышав взволнованный и нервный голос Инны:

— Борис Эмильевич! Вас неизвестный по нулевому каналу.

Он никому и никогда не давал этот номер, его не мог знать никто в мире. Номер был длинным, сложным, многосоставным, последние цифры контролировались личным компьютером Доктора. Это был первый звонок по нулевому каналу. Доктор занервничал, наклонился вперед, это было совершенно ни к чему, он мог говорить в любом месте кабинета или апартаментов, громко, тихо, хоть под одеялом, его услышали бы и поняли. Он все же наклонился, сказал, следя за языком, чтобы говорить без акцента, и радуясь тому, что упражнялся последние дни:

— Здравствуй, царственный брат и повелитель.

Гипьгамеш ответил быстрым языком жрецов и ученых:

— Здравствуй, Асаллухи. Рад твоей радости. Пришло время выполнить сказанное.

— Ты приказываешь, я повинуюсь.

— На том же корабле придет контейнер номер альфа омега 2030. Ты должен вывезти его из порта, доставить в аэропорт. Там тебя встретят и примут груз.

— Что дальше?

— Твой выбор. Можешь умереть, можешь жить до две тысячи тридцатого года, это все равно. Так или иначе, мы встретимся уже после времени.

— Подожди, Гильгамеш. Я — не ты. Все-таки я человек, я родился совсем недавно, я не могу и не хочу принимать такие дикие разрезы миров, в которых обитаю, без слабости и обсуждений. И это всё? Все жизни, мучения, слабости, силы, тот отдых, эти годы общения с тяжёлыми людьми и добывания ненужных денег, всё это для такого пшика. Вывезти контейнер!

— Он без документов.

— Брат, я сам корабль могу разрезать на куски и вывезти без документов. Я могу купить этот паршивый порт. Я могу вывезти корабль даже целиком, не разрезая.

— Помнишь, как сказала Пасифая: я уже знаю, что ты хвастун.

— Но это правда.

— Тогда ты тоже говорил правду. Имхотеп просил передать тебе привет, и пожелания удачи и исполнения желаний.

— Он жив? Не умирал?

— Да. И не забудь позвонить Быку.

— Так вот что… Имхотеп… Но в чём же смысл?

— Смысла нет. Сейчас конец игры. Фигуры эндшпиля готовы к размещению. Кроме них необходимы вещи. Он не имел возможности предвидеть ход финала, но в благости Своей успел создать и спрятать на дне глубоких рек, в пещерах, в недрах пирамид те предметы, которые несли лишь смерть и злобу в нормальном ходе жизни, а теперь нужны, чтобы всё закончить.

Доктор осознал, что Гильгамеш перешёл на царский шумерский. Ответил сам тяжёлым и торжественным строем фразы.

— Готов я выполнить Его желанье. Тебя же, брат, прошу предстать пред Ним, с единой просьбой. Исполнив подвиг, я оставлю силу, вернусь обратно к слабостям и страхам, потом умру, я не желаю ждать. Но после я прошу о встрече. Один лишь миг, одно лишь слово или мысль…

— Все свершится. До встречи.

— До свидания.

Он откинулся на спинку стула, чувствуя липкий пот на спине, груди, подмышками, на лбу, даже на кончике носа. Итак, всё будет скоро, опять всё изменится, а потом наступит две тысячи тридцатый год, конец света, страшный суд и окончание времени. А там не будет изменений, а что там будет, знает только Он. Доктор был готов ко всему, давно подозревал, что та давняя встреча с Имхотепом была не просто так. Конечно, интересно будет участвовать в том, как сойдутся вместе все эти давние проклятые сокровища. Он жалел, что увидит только то, что хранилось под пирамидой, а всегда привлекавший его выкуп за выдру так и останется загадкой.