Богуслав Когут - Калина

— Простите. Борис, ну что? У тебя такой радостный вид.

— Один — ноль в пользу «Полонии».

— Ты все шутишь? Еще не протрезвился?

— Ну что ты!

Эва с Магдой, испуганные, со слезами на глазах, смотрели на его лицо, имевшее, должно быть, довольно плачевный вид. Борису стало жаль девочек и неловко, что они видят его таким.

— Ну, не надо плакать. Ведь я жив.

— Что с тобой, Борис? Только это? — Здися показала глазами на его лицо.

— Правая рука и нога.

— Перелом?

— Не знаю. Не могу пошевелить. А плечо вздулось, как пузырь.

— Тебе сделали что-нибудь?

— Рентгеновский снимок. И укол. Наверное, противостолбнячный. Даже не спросили, сделана ли у меня прививка против столбняка.

— Тебе наложат гипс? Да и лоб они могли бы привести в порядок.

— Не знаю. Они тут с человеком обращаются, как с вещью. Лопочут так, чтобы ничего не было понятно. Но я уловил что-то насчет операции.

— Не знаю, что делать с машиной, — сказала Здися. — Придется ее как-то выручать оттуда.

Борису стало обидно. Получалось, что во всей этой истории важнее всего машина. Но он тут же подумал, что ведь Здисе нужно позаботиться обо всем, а лично ему она мало чем может помочь.

— Матеуш не пришел? — спросил он.

— Матеуш сидит.

В сущности, этого следовало ожидать, но Борис был потрясен.

— Ну и удружил я парню.

— Или он тебе.

— Мы, наверное, оба одинаково виноваты, но я же старше.

— Ты говоришь глупости, Борис.

— Разумеется. Ты всегда была умнее.

— Я в первый момент тебя не узнала, — Здися переменила тему, — смотрела на тебя и думала, что это кто-то другой. Только по волосам потом догадалась.

— Неужели я так ужасно выгляжу? — удивился Борис и, не дожидаясь ответа, добавил: — Послушай, забери меня отсюда. Под расписку. Я чувствую, что они меня здесь покалечат.

— Тебе всегда все рисуется в мрачных красках.

Борис понял внезапно, что теперь от Здиси, только от нее, зависит, останется ли он в этой заштатной повятовой [2] Повят — уезд (польск.) . больнице или попадет в академическую клинику, где работают лучшие специалисты, где им займется профессор. Собственная беспомощность показалась ему чудовищной. «Уж лучше бы я попал в тюрьму, как Матеуш», — подумал он, а вслух сказал:

— Право же, ты могла бы это устроить.

— Конечно, устрою.

— Видишь ли, насколько я мог понять, тут какое-то сложное повреждение плечевого сустава, и они наверняка захотят экспериментировать…

— Не оправдывайся. Вполне понятно, что тебе страшно. Сейчас пойду поговорю с врачом.

— Тебе очень больно, папа? — спросила Эва, когда мать вышла.

— Совсем не больно, доченька.

— А я думала… — Она вздохнула. — Знаешь, Магда совсем не переживает.

— А вот и переживаю. — Магда разревелась, размазывая руками слезы по щекам.

— Нельзя садиться на постель. — Няня, стоя в дверях, погрозила пальцем.

— Простите, — пролепетала Эва и тоже заплакала.

— Не плачьте. Ведь со мной ничего страшного не случилось.

В репродукторе снова раздался рев, счет стал два — ноль в пользу «Полонии», парень с неподвижными руками начал восторженно топать, вероятно, это были аплодисменты, за неимением рук можно аплодировать ногами.

— Папа!

— Да?

— У тебя тоже так будет, как у этого дяди?

— Ну что ты! Смотри, у меня левая рука здорова.

Борис описал левой рукой широкий круг.

— А вторая?

— Вторая болит немного. Но ничего страшного.

— Тебе придется есть левой рукой, — расстроилась Магда, — и ты прольешь суп.

— Не пролью, — засмеялся Борис. — Я немного левша. Правда, правда.

— А что такое левша?

Вернулась Здися с расстроенным видом. Села на кровать.

— Нельзя сидеть на постели. Тетя нас ругала.

— Представь себе, — сказала Здися, — придется ждать, пока дежурный врач кончит обход. А без него не дают санитарную машину. Везите, говорят, поездом. Совсем с ума спятили. Бог мой, неужели нельзя сделать радио потише?

— Потише будете делать у себя дома, — огрызнулся парень с неподвижными руками, — а здесь нечего командовать.

— Научитесь вежливо разговаривать, молодой человек, — вспылила в свою очередь Здися. Назревала ссора, и Борис поспешил вмешаться:

— Оставь, пойми, для больных здесь, в палате такой матч — большое развлечение.

Когда Здися пошла искать дежурного врача, Борис обратился к юноше:

— Вы уж простите мою жену, она, знаете, очень нервничает.

— Ладно, все ясно, — ответил парень, — я был груб, конечно, но терпеть не могу, когда важничают.