Наталия Полянская - Девятая жизнь [litres]

– Я могу сам отвезти Катерину, – сказал Шагдетов.

– При всем уважении, Дамир Кирмитович, вы тоже будете не выспавшись. А наш водитель – будет. Всего хорошего.

И, не дав Шагдетову возразить, Климанский отбыл. Дамир проводил его взглядом, усмехаясь.

– Какой у тебя… цербер. Откуда твой дедушка его взял?

– Просто познакомились на какой-то выставке. Валентин Петрович по образованию экономист, скучал в конторе, дед его и сманил. Денег они поначалу больших не зарабатывали, да и теперь мы не миллиардеры, но дедушка никогда не гнался за сказочным богатством. Ему хватало, чтобы жить так, как он хочет, и на меня, и на остальных немножко, а больше и не нужно.

– Интересный тип. Я бы предположил, что он работал на КГБ, но раз ты говоришь – экономист…

– Если работал, то не скажет. Я теперь буду делать набросок, Дамир. Я работаю под музыку. – Катька воткнула наушники в телефон. – Тебе будет скучно, наверное.

– Это я сам решу, – сказал Дамир, устроившись на жестком школьном стуле. Катька пожала плечами: не хочет уезжать, как хочет. Она надела наушники, включила «Би-2» и взялась за ящик с кистями и красками. «Я всегда испытываю счастье там, где я могу быть настоящим…» Музыка привычно лилась вокруг, и Катька сразу забыла о Шагдетове – осталась только белая стена, где должен был возникнуть рисунок…

К половине пятого утра весь набросок был готов. К счастью, Катька еще в юности немало порисовала на стенах, даже увлекалась какое-то время граффити и пробовала аэрографию, а потому подобная роспись не была для нее в новинку. Наоборот, оказалось приятно вспомнить старые навыки и увидеть, что они вовсе не забылись. Контур рисунка проступил на стене, и Катька не сразу заметила, что кто-то трогает ее за плечо. Дамир, конечно.

– Скоро нужно будет уезжать, мы сможем продолжить завтра. Очень красиво получается, Катя.

– Спасибо. – Она постояла, глядя на работу. – Интересно, как бы все выглядело, если бы это рисовал дед… Впрочем, что это я, есть же его наброски. Может, следовало…

– Нет, – сказал Дамир. – Все идеально.

У Катьки сил не осталось с ним спорить. Добраться до дому, спать и снова в колесо. Беги, белочка, беги. Впереди еще долгий путь.

Катька понимала, что этот проект надо пережить. Просто сделать его не получится.

Конечно, Валентин Петрович и пиарщики, нанятые Шагдетовым, наделали шуму. Поддержка мэрии Москвы тоже оказалась не лишней: рекламные растяжки над основными магистралями города, украшенные мордами близнецов тумбы… Соцсети бурлили, причем бурлили разнообразно. Кто-то кричал: «Лучше бы дали денег детям!» Кто-то возражал, что для сбора денег детям это все и происходит. На Катьку и ее команду работал тот факт, что налогоплательщикам эта акция ничего не стоила, ее финансировало вполне себе частное лицо – Шагдетов, а значит, и причин возбухать было меньше. Общество защиты животных раскричалось, что бедных котиков эксплуатируют и угнетают; Климанский попросил представителей приехать и оценить психологическое состояние бедных котиков. Общественные деятели не поленились, приперлись на роспись второго объекта – школы, оценили абсолютное спокойствие возлежавших рядом с Катькой котов, жирненькие бочка, повздыхали и убрались восвояси. Правда, потом написали в «Инстаграме», что коты перекормленные, но на это даже отвечать не стоило.

Коты, кстати, еще заметнее схуднули и адаптировались к поездкам. Теперь Катька могла спокойно выпускать их не в закрытом классе, а прямо рядом с собой; Фред и Джордж никуда не убегали, спали тут же, на расстеленном одеяльце, или втихаря воровали кисточки. За кисточки Катька их ругала, за примерное поведение хвалила. Она могла не беспокоиться о том, что коты куда-то убредут, потому что за ними приглядывал Шагдетов.

Дамир сдержал свое обещание и каждую ночь во время работы присутствовал: не мешал, помогал чем мог, подавал Катьке кисти и краски, если она просила. Иногда та слушала музыку, а иногда снимала наушники и просила Дамира что-нибудь рассказать. Он рассказывал так хорошо, что эти истории вплетались в рисунки, всплывали мелкими, практически незаметными акцентами и оставались в росписях навсегда…

– В прошлом году, когда в России проходил чемпионат мира по футболу, все рестораны, конечно, сделали очень большую выручку, – неторопливо говорил Дамир, и Катьке казалось, будто он не о своем бизнесе рассказывает, а тянет очередную сказку Шахерезады. – Но и работали мы практически без закрытия. Так-то до последнего клиента, а что делать, если клиенты не заканчиваются? Бывало, я и сам вставал за бар, работал официантом, даже посуду один раз мыл. Обычно владельцы этим не занимаются, не снисходят, но это мои гости ко мне пришли – как тут спокойно домой уйти? Случались моменты, когда у нас гости бежали обнимать всех и каждого, чуть ли не целоваться лезли, когда их команда забивала или выигрывала… Был у нас во время чемпионата один завсегдатай в Костянском переулке, приехал из Австралии, приходил к открытию, уходил с закрытием заведения, постоянно пил две пинты пива, требовал картофель фри. Мы ему жарили картошку по-нашему, он нахваливал. А после семи часов вечера покупал банку колы и из-под полы подливал туда виски, мы делали вид, что не замечаем. Этому господину было около восьмидесяти лет, и он в какой-то момент стал нашим талисманом заведения. К нам приходили пообщаться с ним, он рассказывал множество историй – например, о том, как его друг в Австралии нанимал себе переводчика, чтобы поговорить с англичанином, ибо не мог его понять, и переводчиком оказался бывший русский.