Тове Дитлевсен - Зависимость

После этого Эббе часто приходит ко мне пьяным. Он наматывает шарф резкими движениями, и, когда пытается что-то сказать, выходит сплошная бессмыслица. Я тебя не достоин, говорит он, ты заслужила лучшего мужчину. Матери я так и не сообщил. Наконец он берет себя в руки и обо всем ей рассказывает. Та плачет, словно случилось горе, и заявляет, что смысла в жизни у нее больше нет. Лизе считает, что Эббе не выносит слез и упреков. Она полагает, что человек он хороший, но слабый и заправлять делами в семье придется мне. И хотя меня это не заботит — слышать ничего подобного я тоже не желаю. Кроме того, по утрам меня мутит и рвет. Надя ходит ко мне и еще откровеннее называет вещи своими именами. Эббе — пьянчуга, утверждает она, он и пальцем лишний раз не пошевелит. Пусть он и милый, но, боюсь, тебе придется его содержать.

Мы поселяемся у матери Эббе, в одной из комнат в ее доме, пока не разберемся с разводом, потому что хотим проводить всё время вместе. До обеда Эббе — в Управлении ценообразования, куда многие студенты приходят убить время и подзаработать на карманные расходы. Он сидит рядом с другим студентом-экономистом по имени Виктор. У Эббе друзей как звезд на небе — мне никогда со всеми не перезнакомиться. Когда утром он и Виктор идут в управление, они поют псалмы из духовного песенника, который потом пускают на самокрутки. Табак найти очень сложно, и иногда они сворачивают сигареты из эрзац-чая. Я же тем временем пишу новый роман. Только что сдала рукопись поэтического сборника «Малый мир». Название придумал Эббе, который очень вовлечен в мою работу. Он и сам хотел заниматься литературой, но его отец, скончавшийся два года назад, убеждал, что этим увлечением на хлеб не заработаешь, поэтому Эббе изучает народное хозяйство, которое ему совершенно не интересно. Он обожает литературу и в свободное от наших бесед время постоянно читает романы. Благодаря ему я узнаю о книгах, о которых раньше и не слышала. И каждый день после работы он просит посмотреть, что я написала, и если он и высказывает критику, в ней всегда есть доля истины — я к его словам прислушиваюсь. Собственную семью я в последнее время почти не вижу. Брат живет с разведенной женщиной, у которой есть трехлетний ребенок. Вместе с Эббе я навещаю их, но мужчинам не о чем поговорить. Эббе — мальчик из провинциального высшего класса, Эдвин — ученик маляра из Копенгагена, который от безысходности каждый день травит целлюлозным лаком ослабленные легкие. Точно так же и мир моих родителей очень далек от мира семьи Эббе. Он беседует с моим отцом о книгах так же, как Вигго Ф. когда-то беседовал с моей мамой обо мне. Только вот Эббе не проявляет ни капли снисходительности к моим родителям. После ужина с его семьей мы с Эббе лежим и говорим о будущем, о нашем ребенке, о жизни, о времени до знакомства. Эббе нравятся темы, на которые можно рассуждать бесконечно. Например, у него есть теории, почему у черных людей темная кожа и почему у евреев нос с горбинкой. Однажды он приподнимается, опершись на локоть, и всматривается в мое лицо — его близко посаженные глаза наполняются глубоко нравственным выражением. Может быть, произносит он серьезно, стоит присоединиться к освободительному движению. Франция пала — дела теперь плохи. Я отвечаю, что лучше оставить это людям, у которых нет жены и детей, и он обо всем забывает. В этот период у меня всё хорошо: скоро выйду замуж, жду ребенка, рядом человек, которого я люблю, и скоро у нас появится свой собственный дом. Я обещаю Эббе никогда с ним не расставаться и объясняю, что не переношу, когда жизнь становится такой сложной, как было недавно. Он берет меня за подбородок и целует. Может быть, произносит он, ты и сама сложная, поэтому и жизнь твоя такая же.

Наконец развод получен, и мы снимаем квартиру на улице Тартинисвай, рядом с Лизе и Оле и матерью Эббе. Сюдхавнен сидит в конце длинной Энгхавевай словно ноготь на пальце. Этот район еще называют «музыкальным городком», потому что там все улицы названы в честь композиторов. Дома невысокие, перед большинством из них — маленький сад с травой и деревьями. Между последним переулком и пустырем — свалка, при определенном направлении ветра квартиры наполняются такой вонью, что невозможно открыть окна. Напротив здания, где живут Лизе и Оле, на Вагнерсвай стоят летние домики с садовым участками, многие заняты круглый год. Одна из жительниц такого домика убирается у Лизе, в обмен та по субботам берет ее пятерых детей к себе и трет и скребет их так, что весь дом наполняется затяжным детским воем. Это Лизе делает как само собой разумеющееся, чем сильно напоминает Надю. Надя съехалась с каким-то моряком, коммунистом, и теперь от нее можно услышать только коммунистические высказывания, хотя во времена Пита она придерживалась очень даже правых взглядов. О подобных вещах я узнаю от Эббе, потому что сама перестала гулять по вечерам из-за беременности — к восьми часам вечера просто валюсь с ног.