Михаил Гиголашвили - Кока

Они обнялись крепко, как равные. Сатана заверил: если надо, он всегда готов помочь.

– Вот этот Бабуна в пивбаре всегда сидит, он меня найдёт! И вы помогайте мне! Как? Очень просто? Найдите фраера с бабками, а дальше моя делюга! Поделим тугрики! Лац-луц – и готово! Мне новый калаш подогнали и тысячу бобов к нему… – А на вопрос, зачем ему тысяча патронов – он что, власть свергать собирается? – бодро ответил: – Пусть будут! Жрать не просят. От ментов, если отстреливаться, так по полной, калашом, а не пистолетиком. У вас, кстати, во дворе подвал есть? Можно там патроны спрятать? А то мне девать их некуда – дома братья найдут, украдут! – Но они поспешили заверить: пустых подвалов нет, все заняты, всюду дети лазают, опасно.

– Ладно, у Жужу на чердаке спрячу… До встречи, братва! Лац-луц! Орера! Штраф за мной – мо́сула [217] Идёт? (груз.) ? – бросил на прощание, браво удаляясь к джипу.

Не успел Кока подняться домой, как позвонил дядя Ларик, они до сих пор не виделись, он не мог встретить Коку – гриппует.

– Проклятые помидоры! На грядках копался – и просквозило! Я сейчас фермером заделался, ибиомать! Отставили меня к едрене фене, как мешок с мусором! А ты как, понюхал пороху? Так тебе и надо! Возьми, наконец, себя в руки, не мальчик уже! Хватит домашним истребителем быть! Притихни и родителям спасибо скажи. Мать пожалей, сердце больное! – И присовокупил, что египетские жрецы при бальзамировке строго сохраняли все главные органы, кроме мозга, который выковыривали через задницу и выкидывали к чертям собачьим…

– Ага, Анубиса кормить… – невинно ввернул Кока, но дядя Ларик не шутил.

– Хуюбиса! Вот и тебе надо старые мозги через жопу выковырять и новые вставить, как эти чумазые египтяне делали! – принялся он наставлять Коку, но тот опять вильнул:

– А почему египтяне так делали?

Дядя Ларик знал ответ.

– Чтоб череп от всякой земной чепухи, шелухи и требухи очистить для вечной жизни, где другие мозги наверняка понадобятся… Того и тебе советую! Сейчас прошёл по лезвию, второй раз может не повезти, хоть ты и везунчик, ибиомать! Всё тебе сходит с рук!..

Кока из озорства напомнил:

– У египтян ещё одна гадкая гадина Ам-мут была, сердца пожирала у плохих людей, как я.

– Ты мне зубы не заговаривай и мозги не компостируй! Аммут-Шмаммут я не знаю! Пока ты жрёшь сердце своей несчастной матери! Карги, ра, дацхнарди! [218] Хватит, ну, успокойся! (груз.) Притихни, прошу по-братски, не до твоих фокусов сейчас, посмотри, какая волчья жизнь вокруг! – От души попросил дядя Ларик, на прощание пригласив к себе на дачу. – Я сейчас всё время тут, около Мцхета… И удивляюсь, как раньше жил в этом сумасшедшем городе! Теперь, если утром моего чёрного петуха и колоколов не услышу, на Джвари не посмотрю, сад не обойду, – день пропал…

Поругал напоследок политиков всех стран и народов:

– Это главная сволота! Кровопийцы! Кровососы! Бездонные мешки! Наркоторговцы! Серийные убийцы! Маньяки власти! Фашисты! – И вдруг круто свернул в сторону, поинтересовшись, слышал ли Кока в Париже о новом препарате “Виагра” и где его можно купить, а на вопрос Коки, что это за лекарство, смущённо пробормотал: – Да я точно не знаю… это не мне… это один сосед говорил, ему надо… Ты у себя в Париже спроси в аптеке… они скажут, что и как… это такое… ободряющее… освежающее… – На что Кока дал обещание (он что-то слышал об этой новой волшебной таблетке: плохо, что она уже нужна дяде Ларику, но хорошо, что ещё нужна…).

Отложив занятия спортом до лета, Кока начал переписывать библиотеку: ставить штампы, вносить названия в каталог, заполнять карточки. Но это оказалось настолько скучным и тупым занятием, что он скоро бросил, хоть бабушка и корила его за нетерпеливость:

– У собак надо терпению учиться! Целый день сидит, ждёт хозяина! У собак!

– Ага, без собак и кошек будет мало мошек!.. На то она и собака, чтоб своих дел не иметь! Дела собаки – это дела её хозяина. А я человек! И ничто человеческое мне не чуждо! По улицам ходила большая Чикатила! Она, она, голодная была! – пропел он тюремным тоном, растопырив по-босяцки пальцы. – Я сам буду писателем! Есть о чём ро́ман наблатыкать, вот обдумываю (что было правдой – написание рассказа входило в список добрых дел).

И заверил бабушку, что он скоро-скоро найдёт настоящую работу, во что она, как ни странно, верила – взял же недавно Нестор Коку клерком в свою контору, где уже был оформлен и Нукри. По утрам они вместе прилежно ездили на работу, занимались перепиской и звонками, при этом Кока с умилением вспоминал, как он строчил кляузы и касатки в камере и как захватывающе интересно было отделывать фразы, искать слова, докапываться до смыслов, что-то предлагать или отвергать… Вообще, сидеть за листом бумаги и писать оказалось очень успокоительным занятием.