Михаил Гиголашвили - Кока

Глухой подвал. Смрад и мрак. Слабые блики вползают через решётку в двери.

Скамья из двух железных полос шириной в две ладони – ни сесть, ни лечь. В углу – парашная облезлая кастрюля с погнутой крышкой. В другом углу – бак со стоялой водой и цепной кружкой, зелёной от грязи.

Ползают две мокрицы, но тараканов нет – видно, нечем им тут поживиться. На стенах – разводы сырости и плесени. Какие-то отметины углём – кто-то считал дни, а может, и недели или даже месяцы…

“Вот тебе одиночка. Хотел? Получи!” – думал Кока, опускаясь на корточки.

И холодно. Его взяли из камеры в одной рубашке, а тут сырой подвал…

Время шло. Он замёрз, не ощущал ни рук, ни ног. В голове – гарь и хмарь.

Мысли смёрзлись, смялись, как машины на автосвалке в Германии. “Когда это было?.. Когда выйду – буду честно жить!.. Брошу курить!.. Пить!.. Составлю каталог домашней библиотеки – бабушка уже десять лет просит!.. Буду заниматься спортом!.. Найду работу!.. Женюсь!.. Заведу детей и семью!..”

Под эти мысли он следил за причудливым ходом двух мокриц возле параши. Игриво извиваясь, они ползали кругами, явно в хорошем настроении заигрывая друг с другом. Вспомнился герой “Мотылька”, евший в карцере червей…

В тот благословенный майский день, когда им одолжили видеокассету с фильмом “Мотылёк”, они с Нукри первым делом поехали на Дезертирку, купили молодую картошку, баранью ногу, шмат копчёной ветчины и раннюю клубнику. Дома отдали бабушке мясо и картошку для жарки, а сами вытащили из морозилки бутылку “Сибирской”, выпили по три рюмки, догнались добрым косяком и уселись смотреть фильм. Тогда видеть все эти ужасы было не страшно – чего бояться?.. Дом, свет, май!.. Тепло, солнце, родина!.. Все двери и окна открыты. Со двора крики детей. Где-то поёт Далико, ученица консерватории. Вяло препираются Лали и соседка-еврейка из-за места для сушки белья. Стучат нардами соседи, а проигравший уже моет под краном бутыль для пива…

“Что ещё надо для счастья?.. Не понимали тогда, а теперь поздно!.. О господи! Спрятаться бы ото всех, чтоб его никто никогда не нашёл!.. Куда-нибудь на необитаемый остров! Или в шкаф, как он раз проделал с учительницей немецкого языка, когда совсем уж было невмоготу заниматься, и с тех пор помнит то ощущение комфорта, какое даёт тайное, невидимое людям место.

Дом Коки был построен в прошлом столетии, как и многие дома в районе. Вход – и через подъезд с мозаичным полом, и через двор с чугунными воротами. Квартира просторная, с четырёхметровыми лепными потолками, с полутораметровыми стенами, где таятся огромные стенные шкафы, там удобно прятаться. На большой галерее Кока в своё время катался на трёхколёсном велосипеде, старательно объезжая столетний сундук, хранящий стопки патефонных пластинок и кухонную утварь для готовки больших столов: котелки, сковороды, ступка, весы, запасы свечей, мыла, соли. Ещё две кладовые, ниша с резным буфетом. Огромные вытянутые окна, закрытые летом от зноя ставнями с медными массивными щеколдами. Заходить домой в жаркий день было счастливым спасением – толстенные стены надёжно хранили прохладу. Окрошка со льдом или арбуз из холодильника дополняли картину рая в жарком пекле лета.

Ему тогда было уже лет двенадцать. Решили подтянуть немецкий, наняли старую учительницу немецкого, фрау Эльзу, жившую около сорок пятой школы. Она приходила два раза в неделю и первое, что делала, – садилась к столу и говорила:

– Sei nicht so frech, mein Junge! Mach doch schnell Tee oder Kaffee! [193] Не будь таким наглым, мой мальчик! Сделай поскорее чай или кофе! (нем.) – А потом уж следовал нудный урок.

И вот Кока от отчаянной тоски перед уроком влез в стенной шкаф. Слышал, как пришла немка, как они с бабушкой шаркают по квартире, скрипят дверями, недоумевая, куда делся ребёнок, только что сидел в галерее? – причём немка возмущалась:

– Такоф малышь – и хулигэн! Убешаль! Он не хотить ушить! – И, получив пять рублей, удалилась.

Через некоторое время Кока вылез из шкафа и тихо сел в галерее. Когда вошла бабушка, как ни в чём не бывало невинно спросил:

– А что, фрау Эльзы ещё нет?

– Ты?.. Где ш-ш-шлялся?.. Где ш-ш-шатался? – зашипела бабушка.

– Как где? Сперва в туалете, потом тут сижу. Учебник читаю, к уроку готовлюсь… – И тут не сдержался, счастливо рассмеялся, а бабушка, всё ещё не веря своим глазам – как это, они же искали мальчика, как могли его просмотреть, сразу обе свихнулись, склероз?.. – поспешила за вечной и верной помощницей в житейских передрягах – валерьянкой…