Михаил Гиголашвили - Кока

Себастиан являлся регулярно, со всеми заговаривал, просил сигареты, клянчил, а то и требовал деньги, и Кока, завидев издали роговую оправу, уходил в палату, предпочитая переждать визит незваного гостя. Неизвестно, кто это такой, почему он в закрытом? Значит, опасен?..

Он решил схитрить и наивно сказал брату Боко, что боится этого человекаа в роговых очках:

– Он мне известного киллера напоминает.

Но брат Боко его успокоил:

– Он не опасен для других. Попытка самоубийства. Суицидники в закрытом у нас лежат. К концу лечения некоторых отпускают погулять. И вы бы там лежали, если бы сказали доктору, что имеете подобные мысли. – После чего Кока почему-то перестал опасаться Себастиана, хотя следовало бы поступать наоборот – ведь если он себя хотел убить, то и другого не пожалеет?..

Кока уже раз оказывался перед лицом смерти – под дулом пистолета. Жарким, жгучим летом он с соседом Нукри зашили на Руставели близняшек-двойняшек – те работали манекенщицами в Доме моды на Воронцове, были симпатичны, хохотливы, подвижны, имели прекрасную осанку, круглые груди, отчего Ко-ка называл их “дойняшками”. Нукри больше помалкивал, Кока плёл о Кафке и Камю, модных тогда в Тбилиси.

После двух-трех встреч парни решили, что хватит ездить, пора и на хату пригласить, с коньяком и дурью, но двойняшки опередили их и сами пригласили в гости – на свой день рождения.

Плотно снаряжённые бутылкой коньяка, шампанским и пакетиком небесно-зелёной дури из Азии, они явились по адресу в Сабуртало [136] Район в Тбилиси. .

Девушки щебетали, накрывали на стол, наливали, угощали. Уселись за сладкий стол: пирожные, торт, сладкий хворост, фрукты. Пошла беседа, чоканье, переходящее в брудершафты. Пустили мастырку. Всё шло по нарастающей.

И вдруг в дверь зазвонили, застучали, заколотили.

Девушки повскакивали.

– О! Неужели Бухути? Не открывай, прошу! Он убьёт меня! Откуда он узнал? – просила одна другую, та в панике отвечала:

– Как не открывать? Дверь выломает! Что, не знаешь его?

Кока и Нукри сидели молча. Этого ещё не хватало! Говорил же Кока – надо на свою хату приглашать, а не в чужую переться! Нет, день рождения!.. Вот пожалуйста – празднуй с каким-то диким Бухути!

Появился мрачный детина в кожаной куртке, с обвязанной головой и букетом роз. Отдал цветы и грозно навис над столом:

– Кто такие?

– Товарищи, – ответил Кока, а Нукри добавил:

– По работе.

– Что, тоже жопами виляете, моды показываете? – осклабился детина. – А? Педрилы?

– Мы в дирекции работаем, – спокойно ответил Нукри, бледнея и украдкой ища глазами на столе что-нибудь острое или тяжёлое. – День рождения! Пригласили!

К детине подскочила одна, стала его уговаривать:

– Ну, Бухути, успокойся! Что ты? Это по работе! Коллеги! Ну что я, друзей позвать не могу? Один – инженер, другой… тоже…

– Инженеру что надо в Доме моды? – не успокаивался Бухути, переводя бешеные глаза с Коки на Нукри и, казалось, что-то обдумывая.

– Крыша протекла, – брякнул Кока, а вторая манекенщица тихо шепнула ему:

– В голове у него железная пластина, потому нервный! – И Кока подумал, что при заварухе надо дать ему как раз по этой пластине (они уже порядком выпили, и страха не было, даже наоборот).

Детина вдруг выхватил из-за пазухи пистолет, взвёл курок, взревел:

– А ну встать!

Гости остались сидеть. Хозяйки взвизгнули, отскочили, кинулись издали увещевать детину, а тот, переводя дуло с Коки на Нукри и назад, опять приказал:

– Встать, кому сказано!

Нукри побелел. Кока делано-равнодушно развернул пакетик с анашой:

– Дорогой Бухути, лучше ты присаживайся к нам! У нас хорошая дурь есть! Азиатская! Такую в Тбилиси не достать! У тебя, случайно, папирос нет? А то бомба-дурь есть, а забить некуда…

– Ва! Анаша? – обомлел детина, деловито спрятал пистолет и подсел к столу. – Давно не курил! Нет хорошего плана в городе!

– Нет ни хорошего, ни плохого, – миролюбиво согласился Кока. – Забей в сигарету, если можешь! – развернул он пакетик.

Девочки побежали греть хачапури.

Бухути забил два косяка. Начали курить, выяснять, кто кого в каком районе знает, с кем водится, где что можно взять.

– Говорят, у Чарлика на ТМК ханка есть.

– Негодная, говорили. И мало приходит.

– Когда много приходило? Всегда мало. Это Тбилиси, не забывай. Хорошая дурь всем нужна, а где она? Появится барыга – его или бандиты ограбят, или хулиганы кинут, или богатеи всё разом скупят.

– Денег у людей полно, а приличного кайфа не найти…